Мой юный читатель, прежде чем окунуться в небольшую фантастическую сказку, послушай, как она родилась. Много лет назад я ходила в школу и активно читала. В те времена книг было мало, на них записывались в очередь и дежурили по ночам у магазина. Мой папа очень любил читать, поэтому подписывался на классиков, а мне покупал Антологию современной фантастики – много томов, по одному в два-три месяца. Безумно интересно: братья Стругацкие, С. Г. Лем, А. Беляев, А. Толстой, И. Ефремов, даже с иллюстрациями. Конечно, я сочиняла сама, про космос и науку, про роботов и детей будущего, умных, смелых, благородных, но потом повзрослела, у меня родились детки. Они полюбили фантастику и вернули мне детство. Эта книжка для вас и ваших родителей, которые верят в сказки.
Ванин страх.
Не всегда крепко зажмуренные глаза и почти настоящее оружие под подушкой спасают от кошмара.
Увы, двенадцатилетний ученик седьмого класса Ваня Петров знал об этом не понаслышке – неискоренимый страх сидел в мозгах: оказаться запертым в салоне автомобиля, где висела неприятная духота, и висела она на замкнутой тишине. Всё это означало одно – никто не поможет. По позвоночнику бежал горячий пот, а сердце колотилось, как после четвёртого круга школьного стадиона – быстро, громко. В окружающей тишине по рёбрам и в горло: пусти, пусти, пусти!
Последние модели Храмиш 2125*, оборудованные внутренним режимом микроклимата с увлажнением, циркуляцией синтетического воздуха и любимого запаха, стали для жителей города отдушиной, спасением в адском пекле летних дней. Для всех, кроме Вани Петрова. Именно Храмишей он боялся – вернее, их внутреннего пространства. Клаустрофобия* звучала приговором для него и его мамы, ведь иного способа передвижения по городу уже двадцать лет не существовало. Один человек – один вид транспорта: с пяти до четырнадцати лет – велосипед или самокат, потом – автомобиль. Ваня мучился: когда садился в машину, режим микроклимата заклинивало. Вот сейчас в Храмише автоматически заблокирована дверь, и солнце превратило металл в жареный пепел, через окна обещая телу будущее куры-гриль. Дышать становилось тяжелее и невозможнее. Воздух вязкий, сухой, вонючий не лез в дыхательные пути, застревал в горле, закупоривал нос – и заполошное испуганное сердце пыталось выпрыгнуть и спрятаться в любой продуваемой щели: пусти, пусти, пусти. «Неужели опять?» – вместе с набухающей кровью веной на виске раздувался ужас. Ваня хватался за дверную ручку, за другую, дёргал, бил кулаком в окно. Под мышками расползлись мокрые пятна, лицо скрылось под потной плёнкой, щиплющей прыщи. На рубашке не осталось сухого места, невыносимо густо накрыло аурой футбольной раздевалки после длительной тренировки.
