Катя. Пути Господни,
2011—2014 годы
Детство у Витьки выдалось обыкновенное, как у всех в Советском Союзе. Ну, если не у всех, то у половины точно: мама, папа, детсад, школа, продлёнка, пионерский лагерь, домашние пельмени по воскресениям, мороженое местного молокозавода в хрустящих стаканчиках, квас из бочки по праздникам. Родители его поженились поздно, когда матери уже за тридцать перевалило, а отцу – он был на двадцать лет её старше – за пятьдесят. Папа всю жизнь шоферил. Мама работала нянечкой – пристроилась в детсад, чтоб за сыновьями догляд держать.
У Витьки имелся старший брат тремя годами взрослее. Грамотный! Мать взирала на него умильными глазами и воздыхала: «В кого же ты такой образованный? Держись, Витька, брата! Слушайся его во всём». И Витька слушался. Даже не ревновал мать за то, что старшего больше него любит. Считал, что справедливо: ему до брательника было далеко, ума много Бог не дал. Правда, силой да здоровьем не обидел, грешно жаловаться.
В школе Витька скучал, еле на тройки тянул, чтоб хоть в училище взяли. Из всех предметов только на физкультуре передовиком числился; ну, ещё историей интересовался, но это, скорей, из-за учителя. Того все уважали, домашку готовили на совесть, западло считалось спалиться. Иногда Витька физике симпатизировал, но периодами, напрягаться не хотелось, с учительницей не ладилось, не взлюбила она упрямца. А вот брательник умел подстраиваться, всё просчитывал: когда списать, когда параграф выучить, когда учительнице помочь тетради донести; младший им гордился, всеми потрохами предавался родственному расположению.
С начальной школы Витька слыл одним из отъявленных драчунов, но не по задиристости характера, а по возбудимости и доверчивости. Этим нещадно пользовался старший. Ему доставляло удовольствие, если не сказать наслаждение, подзадоривать, науськивать, сталкивать лбами своего тупоголового с очередным неугодным элементом, а затем наблюдать, как мелкий мчался махать кулаками.
Из школы Витька топал к отцу, который работал в авторемонтной у дяди Серёжи. Там проводил всё своё свободное время. Никаких секретов мастерства пожилой одинокий мужчина не таил, всё объяснял любопытному парнишке: и где стучит у машины, и почему, и сколько бензина «жрёт», и что такое рулевая тяга, и как устроен поршневой двигатель. Витька любил дядю Серёжу, автомобили и мастерскую по-детски открыто, искренне. Батя научил его водить, и пацан мечтал получить права. Он приходил в мастерскую с очередным «неудом», фингалом под глазом, а пожилой уже дядя Серёжа сажал его пить чай с сушками. Потом они шли «лечить» машину. Наставник не раздражался, не кричал, говорил медленно, негромко, а Витька, забыв все школьные невзгоды, завороженно наматывал на ус премудрости профессии. В конце смены возвращался отец, сын залезал в кабину его автомобиля и рулил, вместе они возвращались домой. А дядя Серёжа оставался – жена у него умерла, детей не народилось, вот и не спешил мужчина в холостяцкую каморку.
