По вечерам, когда город за окном растворяется в сумерках, я подхожу к его кровати. Воздух пахнет детским сном – сладким и беззащитным. Я протягиваю руку и касаюсь его щеки. Кончиками пальцев я читаю его лицо, как слепая – самое дорогое брайлевское письмо.
Вот эта ямочка на щеке – моя. А этот озорной, вздернутый уголок губ – твой. Тот самый, что был у тебя, когда ты собирался нашалить. Он ворочается, вздыхает во сне, и его тепло проникает мне в ладонь, растекается по венам. Это единственное тепло, что способно растопить лед внутри, тот самый, что сковал меня в день, когда тебя не стало.
Он мое единственное, неоспоримое, выстраданное счастье. И в тишине, под мерный звук его дыхания, я шепчу единственную молитву, что знаю наизусть: «Господи, спаси и сохрани его. Ради него я готова носить этот бронежилет вечно».
Но так было не всегда. Когда-то никакого бронежилета не было – была тонкая, почти прозрачная кожа на плечах маленькой девочки, которая еще не знала, что доверять можно не всем. Даже самым близким. Особенно самым близким.
Первую дыру в этой тонкой коже прожгло оттуда, откуда не ждали – из рук, которые должны были обнимать.
Это было время, когда мир раскалывался на «до» и «после». Взрослые шептались на кухнях о переменах, а дети впитывали тревогу с воздухом пустых магазинов и прилавков, заваленных сервелатом. Время, когда пионерские галстуки уступали место джинсам, а уверенность в завтрашнем дне – первому дикому капитализму.
Именно в эти переломные годы маленькая Юля научилась главному – строить стены. Не из бетона и кирпича, а из молчания, скрытых обид и детских страхов. Ее карточный домик – семья двух спортсменов, таких красивых и сильных – трещал по швам, не выдержав ветра перемен.
Развод родителей в 1992-м стал не просто семейной драмой. Это был крах целой вселенной, где папа был северным полюсом, а мама – южным. Где запах папиного одеколона «Шипр» и маминых духов «Красная Москва» создавали гармонию. Теперь эту гармонию нарушили чужие запахи – одеколона отчима и горького дыма разочарования.
Юле предстоит пройти через унижения и предательство, чтобы понять: единственный способ выжить – надеть невидимый бронежилет. Но каждая пластина этой защиты будет отнимать кусочек души, пока не станет вопрос: что останется под броней, когда необходимость в защите исчезнет?
