Волки на парашютах

– Нет! Лучше я не пойду! Лучше я навсегда останусь дома и умру дома, лишь бы вы меня не заставляли!

Этот вопль раздаётся в нашей квартире каждый день ровно в 15:20, и вылетает он, как водится, из моего рта. Каждое утро, надраивая зубы в ванной перед зеркалом, я обещаю себе не кричать. И вот я съедаю завтрак и читаю тридцать страниц из книги про рыжую Пеппи, которую папа заставляет меня читать. По мне, так это самая нудная нудятина на свете!.. Затем бабушка приносит мне красное яблоко, учит выкладывать из английских букв разные слова и мы идём обедать. И после обеда, как я себя ни уговариваю, как плотно ни смыкаю губы, как ни задерживаю дыхание – бац! – это случается.

– Убери от меня эти гадкие рейтузы, они мне живот сдавливают! Я ненавижу колготки! Сними с меня майку, она меня душит! Расстегни эту кофту! Я ненавижу одеваться, не-на-ви-жу!

Я плачу, бьюсь в своих одёжках, как пойманный зверёк в капкане, обижаюсь на всех, кто рядом (обычно это бабушка), у меня начинает чесаться попа, ноет в груди, звенит в ухе, я весь потный, как лошадка на бегу, румяный и очень злой.

После таких мучений с переодеваниями, слезами и криком бабушке иногда всё-таки удаётся вывести меня погулять в парк. Когда мы возвращаемся, мама обычно уже дома.

– Ну что, опять было? – спрашивает она.

– Ох, не то слово, – вздыхает бабушка, – опять догола раздевался и вопил, как будто его режут.

Все были мною недовольны. А я только и мечтал о том, чтобы быть догола. Догола, и всё тут. Я завидовал грудным младенцам, которых возят в колясках. Им там удобно. Закутались в одеяльца и лежат себе. Те, кто сидит, тем похуже. Ну а мне совсем плохо. Я не могу двигаться, мне всё давит, жмёт, натирает! Ещё ладно, если б я был толстяком, каким-нибудь невообразимо пухлым гигантом, но ведь я совершенно обычный, даже худой.

Когда на меня надевают колготки, мне кажется, что резинка слишком низко, я натягиваю их повыше, но тогда резинка слишком высоко. Однажды я так разозлил бабушку, что она взяла меня за эту резинку и подняла вверх – колготки оказались натянутыми до подмышек. Я не понимаю, почему вся одежда такая неудобная, честное слово. И не понимаю, почему мне нельзя ходить голеньким. «Замёрзнешь, если разденешься догола», – говорит бабушка. Ну, зимой я правда замёрзну, а летом? А когда жарко? Почему я не могу выйти на улицу догола, когда жарко?