© Элла Чудовская, текст, 2025
© Т8 Издательские технологии, 2025
Быть несчастной соблазнительно просто. Однако страдание – совсем не мой стиль. Поэтому пытаюсь жить, как привыкла за годы отношений с человеком, окружившим себя, а заодно и меня, комфортом. На завтрак всё так же: сезонные фрукты и сыр. У белого инжира, внезапного моего пристрастия, который вместе с другими отборными фруктами и овощами привозили к нашему столу прямо с рынка, под нежной кожицей – бледно-розовая сочная мякоть с мелкими хрусткими зернышками. Я не умею так же ловко заводить полезные знакомства, рыночное изобилие меня пугает. Беру в ближайшем магазине то, что есть в наличии: лоток тугой фиолетовой смокини. Алое нутро темных соплодий кажется начиненным сотнями крохотных белоснежных зубок. Плотоядные половинки хищно смотрят на меня с разделочный доски – не отвожу взгляд от кровавого разреза. Красиво. Главная здесь я: мои челюсти давят твердые косточки – на зубах неприятный песочный хруст. Мне не вкусно – магазинный инжир сухой, плотный, с глянцевой, почти резиновой оболочкой. Но я всё равно его ем. В этом и заключается одна из моих главных проблем – не уметь своевременно отменять ранее принятые решения. К сыру у меня нет особых претензий – я в нём не разбираюсь.
Я много в чём ещё не разбираюсь.
В мужчинах, например.
В дверь звонят. Игнорирую. Не жду никого. Не собираюсь натягивать дежурную улыбку ради кого бы то ни было, нарушая свой хрупкий внутренний баланс. Звонок назойливо повторяется. Проверяю телефон – на фоновой заставке цвета бирюзовой волны светлая полоска сообщения. Дашка. Заставляю себя подняться. Открываю. Не поздоровавшись, двоюродная сестра врывается в квартиру, бросает на барную стойку сумку и коробку пирожных.
– Кофе сделаешь? Тебе телефон вообще зачем?
– Ты же знаешь, по утрам я необщительна. Молока нет.
Не то чтобы я сильно надеюсь как-то сократить этот визит. Просто предупреждаю.
– По фигу.
– Ладно. Что стряслось?
Дашка не появляется просто так. Её ко мне приводит очередная трагедия в личной жизни. Вся её жизнь – сплошная трагедия.
– Семён просит развод.
Жду, пока кофемашина согреет воду. Молчу. А что сказать? Брак сестры изначально был построен на договоренности: она соответствует ожиданиям взятого измором избранника, а он её терпит, так уж и быть. Их сыну Никите – восемь. Хорошенький, не особо одаренный, гиперактивный мальчик. Когда начались проблемы с учёбой, Семён распорядился: Даша бросает перспективную финансовую деятельность в крупной компании и занимается ребенком. Пока сын был на занятиях, Даша осваивала азы бьюти-индустрии. В итоге открыла крошечную студию. Варилась среди юных дурочек, творила красоту и самоутверждалась. Семья – родители, дядья и братья – выпали в осадок: такой удар по престижу рода технарей. А Дашка словно обрела крылья за спиной – расцвела и поверила в себя. Семён не был особенно доволен, но и не возражал. Дома чисто, холодильник полон, ребёнок справляется со школьной программой. Можно жить. Но Даша имела огромный багаж нереализованных амбиций. «Делать красоту» было демонстративным протестом против деспотизма родительской семьи. Однако непонятно откуда взявшаяся тяга к самоэкспонированию и внезапно нахлынувшая страсть к гаданиям стали явными противопоставлениями себя своему мужчине. На такое он точно не подписывался.
