Мир начинается заново каждый раз, когда открываются чьи-то глаза. Но что, если эти глаза – твои, а мир принадлежит не тебе?
Первым пришло сознание. Оно вернулось не вспышкой, а медленной, вязкой волной, без всякой спешки заполняя пустоту внутри. Оно принесло с собой одно-единственное знание: я есть. Всё остальное было смыто, оставлено где-то позади, за чертой тумана, который клубился в голове, непроницаемый и чужой. Это был не сон. Сон имеет вкус, цвет, обрывки смысла. Здесь же была только пустота, абсолютная и бесформенная, как белый холст, на котором еще не провели ни одной линии.
Потом пришло тело. Тяжесть в конечностях, одеяло, грубое на ощупь даже через ткань пижамы. Глухая, ноющая боль в висках, отдававшаяся эхом в тишине. Я лежала, не двигаясь, боясь пошевельнуться, боясь обнаружить, что это тело – не моё. Что где-то есть другое, знакомое, а это – всего лишь временная оболочка, взятая напрокат у неизвестности.
Я открыла глаза.
Свет, тусклый и серый, пробивался сквозь плотные шторы. Пустой стул. Тумбочка, на которой стоял стакан с водой. Вода была идеально прозрачной, без единой пузырька, будто ее не наливали, а материализовали здесь силой мысли.
И записка.
Она была сложена пополам, белый прямоугольник, кричащий в полумраке. Рука дрогнула, когда я потянулась к ней. Бумага шуршала в оглушающей тишине.
Почерк был незнакомым, угловатым, с резкими линиями.
«Ты в безопасности. Не пугайся, если ничего не помнишь. Это нормально. Я нашёл тебя и принёс домой. Жди меня. Скоро вернусь.
Марк»
Марк. Имя никак не отозвалось внутри. Ни тепла, ни страха, ни каких либо других эмоций. Только пустота. Оно повисло в сознании, как чужеродный предмет, не находящий себе места.
Я скомкала записку в кулаке, и именно в этот момент ощутила запах. Едва уловимый, холодный аромат мужского парфюма, впитавшийся в ткань простыней, в воздух, в стены. Запах незнакомца. Запах того, кто утверждал, что спас меня.
Но от чего же спас?
Я заставила себя сесть. Комната закружилась, и я упёрлась ладонями в матрас, ожидая, когда мир вернётся на место. На полу лежал красивый ковёр с изысканным узором. На стене – часы с застывшими стрелками. Время здесь остановилось. Или его никогда и не было.
С трудом поднявшись, я подошла к окну. За стеклом, заляпанным дождевыми брызгами, был незнакомый город. Узкая улица, мокрый асфальт, отблески фонарей на лужах. Чужие крыши, чужие окна. Ничего, что цепляло бы за душу. Ничего, что рождало бы воспоминание. Ни единой искры в кромешной тьме беспамятства.
