Рассказы дальневосточного охотника

(Истории от Николая Степановича Присяжнюка)

Сколько мечталось об этом и грезилось в юные годы, порой, казалось несбыточной мечтой, чтобы хоть когда-нибудь без посредников один на один вступить в долгий разговор с тайгой. Охотники-промысловики представлялись людьми особой когорты, почти что небожителями, все сплошь героями, вышедшими из книг и кинофильмов, смело смотревшими в глаза опасности и успешно преодолевающими любые трудности и препятствия.

Охота из скрадка на утку, походы с манком за рябчиком и даже временный промысел в бассейне реки Шумиха, конечно, тоже прекрасное и увлекательное времяпровождение, но хотелось большего, основательного. И вот, свершилось: согласно договору со зверопромхозом вступил Николай Присяжнюк на пять лет в полные права на владение охотничьими угодьями в верховьях реки Мы. Директор Николаевского зверопромхоза Черменин Валерий Владиленович пошёл навстречу пожеланию, предложил освободившийся участок приамурской тайги, выдавая лицензию, долго жал руку, поздравляя с приобретением и желая доброго начинания на закреплённой территории.

С первого дня нахождения в «именных» угодьях пребывал охотник в самом счастливом настроении, будто начался долгожданный, а теперь к тому же ещё и затяжной праздник календаря. Непревзойдённым богатеем себя считал Николай Степанович, купцом высочайшей гильдии! И по праву – не перечесть-не сосчитать сокровищ, обладателем которых он стал: лесных дворцов – чудом сохранившихся с «ветхих» времён двух допотопных избушек, сложенных из почерневших от времени брёвнышек, лишь с заменёнными нижними венцами; таёжной реки, наполненной до краёв серебряными водами со многими впадающими в неё ключами-родниками, знающими старинные песни; облачённого в дорогие яркие одежды осеннего леса, щедро бросающего охапки россыпного золота под ноги охотнику; бесконечных хитросплетений звериных следов и несчётного количества голосов перелётных и зимующих птиц. Богатей, каких поискать! Владелец сокровищ, которые не каждый и рассмотрит. А ему других и не надо.

День на третий-четвёртый, когда немного поутихла радость от встречи с заповедным краем, появилось у Николая Присяжнюка ощущение, что кто-то за ним наблюдает, сначала кратковременное и вроде случайное, но постепенно переросшее в уверенность, что следят за ним достаточно пристально, контролируют поступки и действия, пытаясь понять, чего он стоит и из себя представляет. Однако никому претензий в соглядательстве промысловик до поры предъявить не мог.