Сочи. Бизнес-форум. 03:17. Бар отеля «Ривьера»
– Я удивлён, что ты вообще появилась, – голос прозвучал сзади, глубокий, как ночь за окном.
Даша медленно поставила бокал с мартини на стойку. Лёд с лёгким звоном коснулся стекла. Она не обернулась.
– Я удивлена, что ты всё ещё думаешь, будто можешь меня удивить, Игорь, – проговорила она хрипло.
Он подошёл ближе, так, что его отражение в зеркале за баром появилось рядом с её лицом. Высокий. В чёрной рубашке, расстёгнутой на вороте. Уставшие, злые глаза. Линия скулы, как лезвие. Его волосы были влажными от вечернего душа или от дождя, и пах он пряно – табак и сандал.
– Ты выложила в общий чат, что “Кофе & Дело” травят посетителей. Ты – с ума сошла?
Она медленно обернулась. В её глазах не было страха.
– Это был факт. Один из ваших бариста перепутал сиропы. У человека – анафилаксия.
Игорь склонился ближе. Их лица разделяло сантиметра три. Бармен инстинктивно отвернулся.
– Ты хочешь войны?
– Я уже в ней.
Он усмехнулся. Губы дрогнули.
– Ты думаешь, ты тигрица. А на самом деле – котёнок, застрявший в сиропе для карамельного латте.
– А ты думаешь, ты бог. А на деле – просто мужик с обжаренным эго, – выплюнула она и, резко повернувшись, подняла бокал и залпом осушила остатки мартини.
Он не дал ей отойти. Резко схватил за запястье. Его пальцы были горячими.
– Даша, остановись, – произнёс он тихо. В его голосе был металл, и на секунду – боль.
– Отпусти, – процедила она, но не двинулась.
– Ты не знаешь, во что играешь.
– Это ты не знаешь, кто я.
Он наклонился ближе. Их губы почти соприкоснулись.
– Тогда покажи.
Номер 817
Дверь хлопнула за ними, как последняя граница здравого смысла. Шум коридора остался позади. Здесь были только они.
Он навалился на неё, как буря, прижав к стене с такой силой, будто хотел вдавить её в бетон. Её спина ощутила холод штукатурки, а сердце – жар его тела.
– Ты ненавидишь меня, да? – хрипло прошептал он, его губы скользнули вдоль её уха.
– Всем телом, – ответила она, и голос её дрожал – не от страха.
– А я хочу, чтобы ты этим телом тряслась не от ярости, а от желания.
Он смотрел ей в глаза, в упор, как будто пытался дотянуться до самого дна.
Пальцы разжались на её пиджаке, и он сбросил его с плеч. Ладони прошли по рукам, грудной клетке, рёбрам, словно он изучал, знал, помнил каждый изгиб, каждый дюйм.
