Солнце поднималось медленно, будто нехотя разрывая серебристый туман. Воздух был густым от росы и запаха хвои. Я шла по узкой дороге, ведущей к старой часовне, забытой людьми, но не временем.
В тот момент, когда первая солнечная искра коснулась крестов на крыше, с моего пальца соскользнуло кольцо. Оно упало в пыль, звонко, как капля в тишине. Сердце кольнуло – не больно, но остро, будто что-то внутри узнало этот миг.
Я подняла взгляд.
Дверь часовни была приоткрыта.
Внутри – полумрак, запах воска и пепла.
На каменном полу – пентаграмма из мела, неровная, будто рисованная дрожащей рукой. В центре лежал человек – высокий, в черном плаще до пят. Его лицо скрывал капюшон, а вокруг горели свечи, оплывая на серый камень, как кровь из ран.
Рядом – раскрытая книга, черный переплет, серебряная надпись: «Книга Теней».
Я едва успела вдохнуть, как слова сорвались сами:
– Кто ты, рифмующий заклятья? Кого ты ночью вызывал?
Он не шевельнулся. Я шагнула ближе.
– Перед тобою, в белом платье, явилась я. Кого ты ждал?
Тишина дрогнула, свечи вспыхнули ярче.
– Проснись, – прошептала я.
– Будь ты священник – был бы крест, а ты ведьмак…
И тогда он задвигался. Тяжело, как тот, кто возвращается издалека.
Голос его был глубок, будто шел из недр земли:
– Да, – ответил он, – я ведьмак. Здесь ты права.
Он поднялся. Капюшон упал, и темные волосы, чернее угля, блеснули при свете свечей. Его глаза – холодные, внимательные, словно в них жила вечность.
– Я спустился с гор, – произнёс он. – И ждал тебя. Всю жизнь.
Я смотрела в эти глаза и понимала – где-то, когда-то я уже их знала.
Сердце билось быстро, воздух дрожал.
Предчувствие сменилось знанием: эта встреча – не случайна.
Он стоял передо мной – высокий, темноволосый, с лицом, в котором странным образом сочетались усталость и решимость. Казалось, он вернулся издалека – не столько из мест, сколько из времени.
Я молчала.
Он улыбнулся – тонко, едва заметно, будто привык скрывать эмоции.
– Ты пришла, – сказал он тихо, – значит, услышала зов.
– Какой еще зов? – я не удержалась. – Я просто… шла мимо.
– Никто “просто” не приходит сюда, – произнёс он. – Не к этой часовне, не в этот час.
Его голос звучал странно уверенно, как у человека, который знает больше, чем говорит.
И в то же время – слишком спокойно.
