Нам говорят, что смысл жизни – в стремлении к удовольствию или счастью, в дарении и получении любви, в поиске своего призвания, в великих делах, в реализации своего предназначения или в участии в чём-то большем, чем ты сам. Но эти банальные ответы верны лишь отчасти, а вопросы по большей части неверны. Так утверждает множество современных философов, изучающих смысл жизни. Они утверждают, вопреки скептикам предыдущих поколений, что человеческая жизнь действительно может быть наполнена смыслом, хотя, возможно, и не в том значении, как многие полагают.
На протяжении большей части двадцатого века философы игнорировали или отмахивались от вопроса о смысле жизни, хотя многие неспециалисты полагают, что философия в основном занимается именно этим. Многие из этих пренебрежительных философов настаивали на бессмысленности этого вопроса, поскольку «смысл» обычно относится к словам и символам, а не к предметам, действиям и жизням. Для них вопрос «В чём смысл жизни?» подобен вопросу «Насколько тяжёл синий цвет?». Другие считали, что ответить на этот вопрос в принципе невозможно, или что даже если на него можно ответить, никто не знает и никогда не узнает ответа. Однако за последние четыре десятилетия этот ледяной пессимизм относительно смысла жизни начал таять. Всё больше мыслителей исследуют две области:
1 что означает вопрос о смысле жизни – что мы на самом деле спрашиваем, когда исследуем смысл жизни;
2 если вообще что-то, что делает жизнь осмысленной – что может придать смысл жизни человека?
Попутно философы развенчали некоторые мифы, которые заставили бесчисленное множество людей поверить в то, что их жизнь бессмысленна.
Смысл жизни велик или космичен?
Философы различают смысл жизни в целом – смысл вселенной или человеческого рода – и смысл в отдельных жизнях. Для многих людей «смысл жизни» относится к чему-то, находящемуся вне их. Такая точка зрения способствует мнению, что смысл жизни, каким бы он ни был, огромен, всеобъемлющ, великолепен; не говоря уже о том, что он неуловим, таинственен, возможно, недостижим и может быть открыт только гуру или мудрецами. Другие, однако, утверждают, что независимо от того, есть ли смысл где-то там, он определённо есть здесь – есть смысл, который мы находим или создаём только для себя.
