– Просыпайся! Ну, давай! Нельзя спать! Он уже здесь!
Голос, резкий и настойчивый, прорезал липкую тьму, в которой я барахталась. Тяжелые веки медленно поддались, открывая взору полумрак, густой и пыльный.
Я лежала на чем-то твердом и холодном, кажется, на полу. Под головой неприятно ныло, а во рту был странный привкус чего-то… лекарственного.
Надо мной нависла тень. Я сфокусировала взгляд. Парень. Симпатичный парень, лет двадцати. Его волосы были выкрашены в ослепительно-белый цвет, а глаза… темно-серые, внимательно изучали меня. Его лицо казалось мне знакомым, словно я видела его во сне или в каком-то давнем, полузабытом прошлом. Но память, почему-то была пустой, как выпотрошенная шкатулка…
Я не помнила ничего. Ни его, ни себя, ни того, как здесь оказалась.
Незнакомец улыбнулся, и в его улыбке было что-то дикое, почти безумное облегчение.
– Наконец-то! Я уж думал, ты вырубилась насовсем.
Прежде чем я успела что-либо сообразить, его рука сомкнулась на моем запястье. Он потянул за собой, заставляя меня подняться.
Я пошатнулась, голова закружилась, и я едва не упала снова. Коридор, в котором мы находились, был бесконечным лабиринтом теней. Багровые обои, выцветшие и потрескавшиеся, словно кровоподтеки на старой коже, тянулись вдоль стен, а темный паркет скрипел под ногами, вторя каждому нашему шагу. Здесь пахло пылью, плесенью и чем-то еще… чем-то острым, металлическим. Наверное, ржавчиной.
Незнакомец тащил меня вперед, не обращая внимания на мои спотыкания.
– Что… что происходит? Где мы? Кто ты? – слова вылетали из моего рта с трудом, хрипло.
Парень обернулся, его серые глаза сузились в тусклом свете.
– Здорово же ты об пол головой ударилась, когда падала. Ничего не помнишь, да?
В его голосе не было ни капли сочувствия, лишь странная, нервная веселость.
Он продолжил тянуть меня за собой, и я, обессиленная и дезориентированная, не смогла больше сопротивляться. Мы свернули за угол, и он практически затащил меня в приоткрытую дверь.
– Нет! Стой! – я уперлась ногами в порог, но он был сильнее.
Комната оказалась огромной, заставленной старинной мебелью, покрытой белыми простынями. Воздух здесь был еще плотнее, тяжелее.
Незнакомец резко приложил палец к своим губам, заставляя меня замолчать. Его взгляд метнулся к стене, где висели старинные часы с кукушкой. Механизм внутри них мерно тикал, отсчитывая секунды, словно пульс умирающего.
