Не смей меня любить

Камиль

На момент сцен 18 + все герои являются совершеннолетними!

Все совпадения не случайны

Агния Арро

– Куда собралась? – Прислонившись плечом к дверному косяку, лениво интересуюсь у Коротышки.

Она смешная в низко посаженных, широких голубых джинсах, скрывающих ступни под бесформенными штанинами. Волосы светлыми кудряшками лежат на плечах, обтянутых белой тканью топа, спине и концами касаются поясницы. На тонком запястье серебряный браслет с маленькими прозрачными камушками, который я подарил еще пару лет назад на какой-то праздник.

– С Валей в кино. Ты против? – Она оглядывается, взмахнув длинными, пушистыми ресницами. Накрасилась, и теперь ее лицо стало совсем кукольным. Меня бесит, когда она это делает.

Подхожу ближе. Коротышка задирает голову, чтобы смотреть мне в глаза. Строго щурюсь и, слегка надавливая подушечкой большого пальца, стираю блеск с ее пухлых губ. Таська едва дышит, а затем обиженно надувает щеки.

– Умойся, и можешь идти в свое кино, – требую я.

– Прекрати так делать. Это было красиво! – злится Коротышка, чем смешит меня еще сильнее.

– Это было пошло, – вновь включаю строгого старшего брата. – Тебе рассказать, о чем думают мужики, видя такие губы?

– Все девушки красятся, Кам, – не унимается мелочь.

– Все пусть хоть голыми ходят, мне насрать. Ты либо умываешься, либо остаешься дома.

– Я, я…

– Я все сказал, – пресекаю возражения и собираюсь уйти в свою комнату.

– Ну Камиль…

Оглядываюсь. Коротышка плюхается на свою кровать, складывает руки на груди и отворачивается к окну. Вздохнув, подхожу к ней, присаживаюсь на корточки и беру ее ладони в свои, чувствуя, как по предплечьям разливается приятное тепло.

У нас с ней разница в возрасте меньше года, но она с детства была Коротышкой – маленькой, смешной девчонкой. Сиротой, которую я прятал под своей кроватью от матери, чтобы ее не вернули в детский дом, где мелкую блондинку постоянно обижали. Она всегда была моей персональной ответственностью. Коротышку могу защитить только я, и она это знает, но все равно иногда дуется.

– Ты красивая, – тихо говорю приемной сестренке, – без всей этой дряни на лице.

В ее ясных голубых глазах появляется теплый свет. Щеки розовеют, а язык медленно проходит по верхней губе, словно на автомате пытаясь стереть эту мерзкую блестящую химию.