Чернильные реки

Не с пения птиц, не с гулкого звона будильников – с хриплого, влажного кашля, который рвал глотку на части. Он цеплялся за стены лачуг, сплетенных из ржавого железа и треснувшего пластика, и тонул в вони реки Нептун. Здесь, в районе, где даже тень от заброшенных контейнеров считалась роскошью, утро пахло тухлой рыбой и гнилью.Рассвет в Черногорье начинался с кашля.

Зоя прислонилась к обугленной стене своей хижины, пальцы дрожали над обрывком упаковки от лекарств. На ней уже высохли пятна крови – отца, который каждую ночь кашлял в тряпку, не желая пачкать постель. «Только мешать будешь», – бросил он вчера, когда она пыталась уговорить его к врачу. А она, как дура, спрятала ампулу с обезболивающим под мышкой, пока он не замерз. Теперь упаковка была изрезана штрихами слов:

и рыба плавает с плавниками-обрубками.»«Река не течет – она ползет, как рана, что не хочет заживать. В ее жилах – слизь, в ее глазах – мусор,

Стихи рождались здесь, на обрывках, на ладонях, на бетонных плитах моста. Не потому, что ей хотелось быть поэтессой. Просто в Черногорье даже слова были ядовиты. Даже молчание отдавало химикатами.

Она подняла голову. На берегу Нептуна отец, Геннадий, вытаскивал сеть. Его спина, выгнутая в дугу, напоминала сгорбившееся дерево. Вода вокруг него пенилась, будто рана, гноящаяся под солнцем. В сетке корчилась рыба – мелкая, с плавниками, будто обожженными пламенем. Одна из них, с черными жабрами, билась о дно лодки, пока отец не сунул ее в ведро.

– Зоя! – хрипнул он, не оборачиваясь. – Иди сюда.

Она подошла, вонзив босые ноги в грязь. Следы от шприцев, выброшенных прошлой ночью, сочились желтоватой жидкостью.

– Держи. – Он протянул ей ведро. – Сегодня улов хороший.

– Откуда ты знаешь? – Она посмотрела на рыбешек, чьи глаза казались стеклянными. – Они же мертвые.

– Не мертвые. – Он откашлялся, и в ладонь брызнула алая капля. – Просто устали. Как мы все.

Зоя сжала упаковку с лекарствами. В горле ком. Она знала, что скажет отец, если она заговорит о больнице. Он скажет то же, что и всегда: «Река дала мне жизнь, она и заберет. Не трать время на бессмысленное».

– Пап, а почему вода синяя? – прошептала она, глядя, как солнечные лучи застывают в маслянистой пленке на поверхности.

– Это не синяя. – Он усмехнулся, но глаза не улыбались. – Это тень от их забора.