Пролог:
Дождь стучал по крыше старого дома, словно пытался вымыть из него всю грязь и боль, что накопились за годы. Семнадцать лет… для Лии они тянулись вечностью, каждый день – битва за выживание. Воздух в ее комнате был спертым, пахло сыростью и страхом.
Дверь с треском распахнулась, впустив в пространство тяжелую, пьяную поступь. Лия инстинктивно вжалась в стену, стараясь стать меньше, невидимей.
– Опять тут, как мышь, прячешься? – голос отчима, Алексея, был скользким и противным, как его руки.
Она не ответила. Любой звук мог стать искрой, которая разожжет пожар.
– Я с тобой разговариваю! – Он был рядом за два шага. Его пальцы, грубые и цепкие, впились в ее подбородок, заставляя поднять голову. От него тянуло перегаром и потом. – Думаешь, ты королева? Что все должны перед тобой преклоняться? Ты – никто. Ничтожество.
Его дыхание обжигало щеку. Лия пыталась вырваться, но он был сильнее. Он швырнул ее на кровать. Пружины жалобно взвизгнули.
– Папа, нет… – это был детский, беспомощный лепет, который она ненавидела в себе.
– Я тебе не папа! – его кулак обрушился на ее бок. Тупая, оглушающая боль разлилась по ребрам. Она вскрикнула. – Молчи! – еще удар. По лицу. В живот.
Мир сузился до боли, до его звериного рычания, до скрипа кровати. Она пыталась закрыться, но он с легкостью отшвырнул ее руки. Его взгляд был пустым, мутным от ненависти и алкоголя.
– Ты моя, – прошипел он, его руки потянулись к поясу ее джинсов. – Пора тебе узнать, кто здесь хозяин.
Ужас, холодный и пронзительный, парализовал ее на секунду. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Она извивалась, царапалась, пыталась ударить.
– Мама! – вырвался у нее крик, полный отчаяния. – МАМА!
Шаги в коридоре. Дверь приоткрылась. В проеме стояла мать, ее лицо было бледным и изможденным.
– Алексей, что ты… – ее голос дрожал.
– Выйди и закрой дверь, – рявкнул он, не оборачиваясь. – Взрослые разговаривают.
Их взгляды встретились – дочери, умоляющей о спасении, и матери, в глазах которой был только страх. Страх потерять этого мужчину. Страх остаться одной.
Мать Лии отвела взгляд. Ее губы дрогнули.
– Лия… не зли его, – прошептала она и, отступив, тихо прикрыла дверь.
Щелчок замка прозвучал как приговор. Предательство, острое и окончательное, пронзило Лию острее любого удара. В тот миг в ней что-то умерло. Что-то нежное и доверчивое.
