Глава 1. Яд и нектар
Воздух в «Рините» был густым, как бульон, сваренный из пота, крови и амбиций. Для Криса Томсона эти запахи были роднее любого парфюма. Здесь, меж потрескавшихся зеркал и затёртых до блеска канатов, он провёл тринадцать лет из своих двадцати пяти. Тело, выточенное из мрамора и стали, каждый рельефный мускул на котором был выстрадан в тысячах часов боли, было живым паспортом в этот мир жестокости. Рост 190, плечи, способные удерживать вселенскую тяжесть его гнева.
Свист рассекаемого воздуха, глухой удар перчаток о тяжёлую грушу – это был не просто ритм тренировки. Это был саундтрек его ярости. Ярости на алкаша-отца, сдавшегося после смерти матери. На улицу, отобравшую детство. На пустоту внутри, которую не могли заполнить ни чемпионские пояса, ни бесконечные вереницы девушек.
– Шевелись! – рявкнул Майк, его хриплый голос врезался в уши острее любого джеба. – Ты дерёшься, как опоздавшая на автобус старуха!
Крис не удостоил ответом. Он вгонял в неподвижного противника всю свою злость. Каждый удар отдавался эхом в его костях. Тренировка закончилась, когда мышцы горели огнем, а легкие рвались на части. Он оперся о канаты, с него текли ручьи пота, соль щипала глаза.
В этот момент скрипнула дверь.
– Парни, ко мне! – скомандовал Майк.
Крис лениво спустился с ринга, накинув на плечи полотенце. Его холодные голубые глаза, цвета арктического льда, скользнули по новому лицу. Девушка. Невысокая, около 160, с формами, далекими от модельных стандартов. Пухлые щеки, добрые карие глаза и губы, сложенные в застенчивую, но безумно притягательную улыбку. В ней не было и капли гламура тех кукол, что обычно вились вокруг него.
– Знакомьтесь, Дэми Митчел, – представил Майк. – Наш новый медик. Дочь Сэма Митчела, лучшего тренера по физподготовке на Восточном побережье. Слушайте ее как меня.
«Дэми». Имя смутным эхом отозвалось где-то на задворках памяти, но он тут же отогнал его. Еще одна пай-девочка, решившая, что работа с бойцами – это «круто». Наверняка легкодоступная, как и все. Он оценивающе оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на округлостях груди и бедер. В его взгляде не было интереса, только собственническое равнодушие охотника, видящего новую дичь.
