Виана
Наше время
Мне кажется, мои ступни кровоточат, но я продолжаю бежать изо всех сил. Каждое прикосновение с холодной поверхностью вызывает волны боли, отзывающиеся в душе. Я не могу остановиться, только не сейчас. Я слишком долго позволяла собой играть, слишком. Злость загораживает рассудок, словно тёмная завеса, не позволяя видеть чётко. А может это слёзы, которые уже не останавливаясь льются потоком из глаз.
Больше это не моё дело, пусть катится к чертям. Хватит. Я не игрушка, которой можно играть так, будто я его собственность. У меня есть имя, есть жизнь, есть я… и я не собираюсь мириться и поддаваться ему. Я всегда была одна, и сейчас смогу. Каждый мой вздох полон гнева, а каждый выдох страха, который сжимает моё сердце, заставляя его колотиться быстрее.
И вот меня начинает тошнить. Нужно остановиться, хотя бы на мгновение, прийти в себя, подышать.
Повернувшись на сто восемьдесят градусов, я всматриваюсь в темноту. Чего ждала? Он не пошёл за мной, ну конечно, не пошёл. Он ведь думает, что я вернусь. И у меня нет выбора.
Я всхлипываю, пытаясь сосредоточиться. Ветер свистит, унося с собой крики, которые я не могу произнести, оставляя тишину, горечь. Начинается дождь. Хорошо, он смоет мои слёзы.
Опустившись на землю, я перестаю рыдать, понимая, что скрыться от боли невозможно, она будет преследовать так же, как моя любовь к нему. Слабость – дерьмо. Любовь – дерьмо. Жизнь-дерьмо. Да даже чёртово дерьмо-дерьмо. Я так устала.
– Ты слаба, Виана Виннер. И я тебе это докажу.
Рыдания снова разрывают мою грудную клетку. Мне так больно, что хочется скулить.
В стремлении к свободе есть что-то тёмное, мощное – что-то, что говорит, что есть возможность бороться. И я борюсь. Несмотря на тьму, которая находится во мне.
Я бью кулаками о грязную землю. Дождь скрывает мои слёзы, но никто не скроет мою пустоту.
Я кричу, что есть сил, не имея возможности остановиться. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Моя жизнь чёртова сучка. Всё это чертова сучка. Мне кажется, что я уже сорвала голос. Но плевать, на всё плевать.
Как же больно осознавать, что я только открылась, хотя так держала сердце под замком, а меня раздавили. Почему сейчас? Почему именно он?
Глаза закрываются сами собой, вместе с сердцем. Оно всегда было закрыто, оно предупреждало, о той боли, которую могут принести. Но я не слушала.
