Ранняя весна в Неаполе особо не радовала. Дождь шел уже третий день: то лил, словно собирался обрушить все осадки на головы людей, то как будто давал поблажку, передышку и стихал, превращаясь в противную изморось.
Пусть дни под конец марта становились уже теплее, вечером значительно холодало. Отец Виллермо Клементе вышел из церкви Сан-Фердинандо и сделал глубокий вдох, позволяя прохладному воздуху проникнуть в легкие и распространиться по телу.
Площадь Триесте и Тренто уже не была такой многолюдной. Местные расходились по домам, немногочисленные туристы еще гуляли, но явно собирались последовать примеру неаполитанцев. Отец Виллермо с интересом наблюдал за людьми несколько секунд, затем раскрыл зонт и, обходя лужи, отправился на прогулку.
Детская привычка, привитая матерью, не забылась и в тридцать четыре. Синьора Мариса Клементе выводила его в любую погоду, в любом настроении. Они надевали то, в чем обычно ходили на воскресные службы: она – длинное платье или юбку, блузку, он – рубашку и брюки, затем неспешно прогуливались. Мариса слушала отрывки из Библии, которые Виллермо должен был выучить, и каждый раз, если он говорил какое-то слово неверно, хмурилась, сильнее сжимала его руку и говорила, что виной всему его лень и неспособность расставить приоритеты.
Весь остаток вечера и следующий день Виллермо проводил в зубрежке, а вечером снова рассказывал отрывки матери на вечерней прогулке. Сначала Виллермо это не нравилось. Он хотел играть с другими детьми, с завистью глядя на соседских мальчишек, которые играли в футбол и смеялись над ним, когда вечером он проходил с матерью. Он однажды сказал это ей. Сказал, что хотел бы тоже поиграть. Сказал, что хотел бы больше времени проводить со сверстниками. Сказал, что хотел бы носить футболки с супергероями и джинсы, а не потеть в рубашке и брюках со стрелкой.
– Твоя зависть, Виллермо, показывает, что ты убежден в несправедливости порядка, который установил Бог.
Мариса Клементе произнесла это с таким презрением, что Виллермо стало стыдно. Он хорошо жил. У него была мать. У него была крыша над головой. У него была еда. У него была возможность читать, получать образование. Кому-то и этого не дано. И вместо того, чтобы довольствоваться этим, он думал о футболке с Человеком-пауком и игре в футбол во дворе.
