Семь Алых Печатей

Мягкий весенний дождь стучал по черепичной крыше древнего храма Бензайтен, стоявшего на краю горного ущелья в провинции Каннадзю. Тонкие струйки воды стекали с изогнутых краёв кровли, создавая мелодичную музыку, которая сливалась с далёким журчанием горного ручья. Внутри храма, среди мерцающих свечей и курящихся благовоний, молодая мико по имени Амарэ медленно открывала глаза после многочасовой медитации.

Её длинные чёрные волосы, украшенные белыми цветками сакуры, мягко ниспадали на алые одежды жрицы. В двадцать лет Амарэ считалась одной из самых талантливых служительниц храма – её способность общаться с духами и очищать осквернённые места была известна во всей провинции. Но сегодня что-то было не так.

Обычно после часов молитвы и медитации в храме царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей да шёпотом ветра в бамбуковой роще за окном. Сегодня же воздух словно сгустился, наполнившись едва уловимым гулом, похожим на шёпот тысячи голосов. Амарэ осторожно поднялась с мягкой циновки, её босые ноги бесшумно коснулись холодного каменного пола.

– Странно, – прошептала она, оглядывая знакомый интерьер храма.

Резные деревянные колонны, покрытые золотыми иероглифами, стояли как молчаливые стражи. Ряды низких столиков с подношениями богам – рис, сакэ, благовония – всё было на своих местах. Но атмосфера изменилась. Воздух стал плотнее, словно перед грозой, и Амарэ чувствовала, как по коже пробегают мурашки.

В центре храма, перед главным алтарём, посвящённым богине Бензайтен – покровительнице искусств, знаний и воды – что-то определённо изменилось. Древняя деревянная статуя богини, вырезанная из священного кипариса мастерами периода Хэйан более тысячи лет назад, всегда излучала тёплый золотистый свет. Этот свет был едва заметен днём, но в сумерках и ночью он превращал статую в маяк духовности.

Сейчас же статуя пульсировала странным алым сиянием.

Амарэ медленно приблизилась к алтарю, чувствуя, как её сердце учащённо забилось в груди. Красный свет был неестественным, почти агрессивным – он заставлял тени плясать по стенам храма, искажая привычные очертания священных предметов.

– Бензайтен-сама, что происходит? – прошептала она на древнем языке молитв, сложив ладони перед грудью в традиционном жесте почтения.