«12 часов искренности – во имя 365 дней порядка.»
– Мия, так вышло, что у тебя самые низкие рейтинги на канале, – мистер Доусон поправляет свой галстук, не смотря мне в глаза.
– Потому что я выхожу в эфир ночью с подборкой анекдотов или тупых рейтингов, – сжимаю кулаки под столом, – вы не даете мне работать. Вот поэтому мои эфиры ниже остальных.
– Так вот. В связи с этим мы вынуждены тебя уволить.
– Что?
– Мы не можем оплачивать работу сотрудника, который не приносит положительные результаты, – я буквально вскакиваю со стула и бью руками по столу начальства.
– Вы не можете меня просто взять и уволить!
– Девушка, покиньте мой кабинет.
– Дайте мне еще один шанс, пожалуйста, – складываю руки в молитве, – грядет “Ночь без масок”, я уверена, что смогу показать результат.
Он оглядывает меня уставшими глазами, тяжело вздыхает, но одобрительно кивает и без слов просит меня покинуть его. Я прыгаю от радости и выбегаю из кабинета сразу же врезаясь в кого-то.
– Смотри куда идешь, курица.
– Петух, – не оглядываюсь и бегу дальше.
Радость, ещё мгновение назад плескавшаяся во мне быстро уходила, оставляя послевкусие тревоги. Последний шанс. Двенадцать часов ада на улицах, которые в этом году обещали быть особенно… очищающими. Каждый год одно и то же, только декорации меняются.
Я иду по своему району. Не тот, который блистает в вечерних новостях, а тот, который живёт своей жизнью, пока город готовится к «очищению».
Заколоченные окна – как будто мир закрывает глаза, не желая видеть надвигающуюся тьму. Матрасы, громоздкие, как последние остатки достоинства, перетаскиваются в подвалы – убежища от неизбежного. На прилавках магазинов – жалкие крохи еды, купленные на последние гроши. Люди, как муравьи, запасаются, лишь бы пережить эту проклятую ночь.
Я вижу, как ночь пожирает мой район. Не просто сумерки, а нечто более зловещее, втягивающее в себя последние отблески света. И она пугает меня. Пугает так же, как и тех, кто с дрожью в руках укрепляет свои дома. Каждый год я была там, в темноте подвала, прижимаясь к соседям, слушая грохот снаружи, замирая при каждом новом звуке. Ждала. Просто ждала, когда всё закончится.
Но теперь я не хочу ждать. Я хочу показывать. Показывать истинное лицо того, что мы называем правительством. Лицо, которое в эту ночь сорвет все свои маски. Лицо, которое, возможно, даже я ещё не видела до конца. И мой последний шанс – это их шанс увидеть.
