Если бы он только не сказал тех слов…
Олег смотрел на заплаканное лицо Максима. Им было двенадцать. Он снова и снова пытался стереть из памяти тот майский день 1999 года, но воспоминания не уходили. Его мысли неизменно возвращались к заброшенному карьеру, где все пошло не так.
– Она мне нравится больше! – Максим сжал кулаки. – И я ей нравлюсь, а не ты! Катя сама мне это сказала!
Олег стоял на краю обрыва. Его сердце разрывалось от обиды и ревности. Катя Рыжова, из соседнего класса, была его первой любовью. На школьной дискотеке она улыбнулась и даже танцевала с ним медленный танец под «Руки вверх».
«Сейчас я скажу что-то другое», – думал тридцатипятилетний Олег, наблюдая за той сценой из прошлого как за фильмом, который можно переиграть. Он представлял, как разворачивается и уходит, но вместо этого выкрикнул:
– Лучше бы ты исчез! – крикнул он двенадцатилетнему себе и развернулся к лесу.
Нет, не так…
Олег мысленно вернулся назад, поставил себя на то же место и попытался вложить в рот своего детского двойника другие слова:
– Ладно, Макс. Ну нравишься ты ей. Мы же не будем ссориться из-за девчонок…
Да, вот так. И тогда мы пошли бы домой вместе. И Максим не полез бы доказывать, какой он смелый…
Но память была неумолима. Реальность прошлого протыкала его фантазии, как острый нож.
Двенадцатилетний Олег шел прочь от карьера, не оглядываясь, хотя за спиной раздавался голос Максима:
– Олег! Ну не злись! Олег, вернись!
Я должен был обернуться. Я должен был…
– А ну пошёл ты! – крикнул маленький Олег через плечо. – И к своей Катьке иди! Мне до фени!
Это были последние слова, которые он сказал своему лучшему другу.
Если бы я знал, что он прыгнет…
Но взрослый Олег знал – Максим прыгнул именно потому, что остался один. Чтобы потом прибежать к нему и сказать: "Видел, какой я смелый? Прыгнул с самого высокого места! А ты бы не смог!"
Только не смог рассказать.
Карьер был глубокий – метров двадцать. Вода мутная, еще холодная в мае. Максим, видимо, ударился о что-то под водой. Может быть, о затопленную корягу, а может, о бетонные блоки, которые когда-то сбрасывали туда рабочие. Его нашли спасатели, но поздно…
Я убил его, – думал Олег каждую ночь на протяжении двадцати трех лет. – Своими словами. Своей злостью. Тем, что ушел.
Воспоминания исчезли, словно дым. Олег открыл глаза и увидел себя в привычном кресле перед компьютером. За окном его квартиры в центре Петербурга была глубокая ночь. Электронные часы показывали 3:12.
