Всё начинается с пыли. Тонкий, серый, равнодушный налет на всем, что меня окружало. Он был на моем старом столе, заваленном микросхемами и обрезками алюминия, на мониторе, который я воткнул в стену вместо окна, и даже на клавишах синтезатора, чьи черные и белые зубы всегда ждали прикосновения. Я провел пальцем по поверхности стола, оставив четкую, решительную полосу. Вот она, метафора. Стереть старую пыль и нанести свою. Пока только на маленьком клочке пространства.
Меня никуда не брали. Фраза звучала как приговор, отпечатанный на официальных бланках с водяными знаками или произнесенный усталым, избегающим взгляда голосом из телефонной трубки. «К сожалению, ваш опыт…», «В настоящий момент мы не можем…», «Перезвоним…». Не перезванивали. Война закончилась для мира, но не для тех, кто вернулся. Мы были сломанными шестеренками, которые не хотели вставлять в новый, налаженный механизм мирной жизни. Слишком сложные, слишком тихие, слишком много видевшие.
Я не был солдатом. Я был сапером. Инженером. Моей задачей было не разрушать, а обезвреживать, находить обходные пути, решать головоломки, где неверный ход – последний. Я разряжал мины, восстанавливал связь, чинил генераторы под аккомпанемент, от которого стыла кровь. Это была адская, но самая чистая форма творчества. Ты имеешь проблему: взрывное устройство, обрыв провода, мертвая зона. И ты должен ее решить. Идеально, эффективно, с минимальными ресурсами. Искусство выживания.
А теперь я сидел в своей комнате, в квартире, которую мне оставили родители, уехавшие перед самым началом всего этого кошмара, и смотрел на свои руки. Они помнили вес инструмента, упругое сопротивление материала, точность движений. Они скучали по делу.
Официальная работа требовала дипломов, которых у меня не было. Опыта работы в «мирной сфере» – тоже. Мой мозг, перестроенный на логику выживания, на простые и гениальные решения, был никому не нужен. Я был слишком стар для старта, слишком молод, чтобы сдаться, и слишком… другой.
И вот, в один из тех дней, когда пыль казалась особенно густой, а тишина давила, как бетонная плита, я включил свой ноутбук. Старый, потрепанный товарищ. Он прошел со мной через многое. На его жестком диске жили обрывки всего, чем я был до и во время.
Папка «Track_01_Blackout». Запись гитарного риффа, сделанная на телефон при свете коптилки. Суровый, ритмичный, полный ярости и тоски.
