ПРОЛОГ
Я не дом. Я не подъезд.
Я – лестничная клетка.
Промежуточное место. Переход.
Меня не замечают, через меня проходят. Но всё проходит через меня – шум, время, ссоры, шаги, жизни.
Когда-то здесь пахло котлетами и краской. Сквозь двери – радио, смех, телевизор. Женщина на третьем постоянно звала кого-то ужинать, мальчик на четвёртом любил кататься на попе по перилам, а старик снизу мыл ступени с мылом, ругался и всё равно мыл. Я слышала, как он кашлял – и как однажды перестал.
Они оставляли свои следы – полустёртые коврики, забытые ключи, цветы в пластиковых бутылках, запахов больше, чем стен.
Потом кто-то уехал. Потом – умер. Потом – продали квартиру, и в ней сделали ремонт с белыми дверями и тишиной.
Теперь всё чаще я слышу пустоту. Ступени больше не скрипят. Лампочка у второго этажа мигает неделями – никто не меняет.
Осталась одна кошка. Иногда она сидит между этажами, смотрит, как будто помнит, кто здесь был.
А я помню всех.
Сначала в меня входили запахи.
Они приходили раньше людей – тихо, как предчувствие.
Кто-то жарил лук на масле – весь подъезд замирал в ожидании ужина. У кого-то стирались простыни – пахло порошком и паром. Весной – сыростью, мокрыми ботинками и ветками, которые дети притаскивали с улицы, чтобы строить себе "штабы". Осенью – яблоками в авоське, угрюмой холодной одеждой.
Я запоминала людей по запаху.
Вот, на четвёртом – девушка, которая каждый день пшикала духи перед выходом. Они были резкие, сладкие, но исчезали быстро.
А сосед с первого – всегда пах обувным клеем, кожей, чем-то трудовым, настоящим.
Ребёнок с третьего – вареньем, которое он воровал с тарелки, пока мама убирала посуду.
Они оставляли за собой след. Как в воздухе остаётся тепло ладони, которой только что коснулись перил.
Иногда запахи ссоривались между собой – подгоревшая гречка из одной квартиры вступала в бой с ванилью выпечки из другой. Они сталкивались у меня в животе – на пролёте между этажами – и, казалось, спорили о том, кому принадлежит этот дом.
Но с годами всё становилось тише.
Запах исчезает первым, когда человек уходит. Даже раньше, чем его ключи перестают звенеть в замке.
Иногда я чувствовала, что кто-то уже не вернётся, ещё до того, как это поняли остальные.
Я – как нос старой собаки. Всё ещё чую, даже если никто больше не чувствует.
