Я не сразу решил рассказать эту историю.
Ведь Рождество – это свет. Это тепло, смех, ожидание чуда. Но под этим хрупким слоем уюта всегда был кто-то, кто не дождался. Кто не получил ответа. Эта книга родилась из мыслей о таких людях. О детях, чьи письма не были прочитаны. О словах, которые никто не услышал. О желаниях, которые были слишком тихими, чтобы их исполнили.
«Рождество, которого не было» – это не страшная сказка. Это путешествие в память. В боль. В любовь, которая не всегда умеет говорить правильно, но всё равно существует.
Я не даю ответов. Я просто приглашаю вас пройти путь вместе с Тимом. В мир, где подарки – это не то, что лежит под ёлкой, а то, что мы замечаем друг в друге.
Если хоть кто-то после прочтения этой истории задумается, протянет руку, напишет письмо, или просто сядет рядом с тем, кто молчит – значит, эта книга была не зря.
С благодарностью,
Автор
Глава I – Письмо, которого не должно быть
Грейвич, Англия. Декабрь, 1892 года.
Снег шёл без остановки с третьего дня Адвента. Он укрывал улицы, словно пытался забыть их очертания, стирал вывески, глушил шаги. Лишь железный хруст под каблуками напоминал – под белым покровом всё ещё дышит город.
На подоконнике второго этажа дома номер девяносто восемь по улице Когтевой сидел Тимоти Холлоуэй. В серой вязаной шали, с чашкой остывшего чая в руках, он смотрел на то, как снежинки, одна за другой, ударяются о стекло и исчезают.
– Ты опоздал, – прошептал он. – Опять.
Комната была тихой. За спиной – камин, где огонь больше спал, чем горел. На каминной полке – две чулочные подвески. Одна с золотой вышивкой: «Тим». Вторая – пепельная, пустая. «Николас».
Ровно год назад, в ту же ночь, младший брат Тима исчез.
Исчез, как будто его вытерли из страниц книги. Никаких следов. Только письмо на подушке, написанное аккуратным, слишком взрослым почерком:
«Он позвал меня. Он сказал, что знает, чего я хочу. Не жди меня, Тими. Мне будет хорошо.»
– Н.
Они обыскали всё. Полиция, соседи, даже газета написала короткую заметку: «Мальчик исчез в Рождество. Родители в отчаянии. Санта молчит.»
С тех пор Тим знал: это был не Санта.
Он писал письма. Писал каждую неделю. Прятал их в камин, заворачивал в пепел. Он знал – если написать правильно, если подобрать верные слова, кто-то услышит. Кто-то, кто
