Непокорная. Пташка для Ястреба

Жасмин

Лёгкий, полупрозрачный платок взмыл вверх ярким облачком, и, пока он медленно падал, я успела нарисовать бёдрами идеальную восьмёрку и, откинув рукой копну распущенных волос за плечи, прогнуться в спине так, что кончики непослушных каштановых кудрей коснулись пола.

Падая, платок укрыл мой живот и грудь, с такого ракурса открытую почти полностью, а я игриво подмигнула одному из гостей и вернулась в исходное положение. Танцуя, даже голой спиной чувствовала их жадные взгляды, дотошно облизывающие моё тело, но…

Только улыбаться! Всегда сохранять игривость во взгляде и приветливую улыбку. Другой судьбы, увы, мне не дано. Не заслужила… Аллах не позволит.

Рассчитываясь за постыдные ошибки молодости своей матери, в лучшем случае я могла быть лишь танцовщицей. О других вариантах думать не хотелось: прислуга, нянька, прачка, помощница на кухне.

Тяжёлой работы я не боялась, а вот провести всю жизнь, прислуживая чужим людям, я рисковала никогда не обрести свою семью. Горькая участь… Нелюбимый муж лучше, чем одинокая старость, – так нас учили. Все девочки впитывали это с молоком матери и страшно боялись незавидной судьбы полного отречения.

Мелодия постепенно стихла, оставляя фоном лишь глухой стук барабанов. Сначала они звучали едва слышно, повторяя биение моего сердца, потом ритм стал стремительно нарастать, а вместе с ним ускорились и мои движения.

Вскинув руки, я покачивала бёдрами, «танцуя» только оголённым животом, потом упала на колени и, изображая руками волны, мотнула головой, позволяя волосам очертить полный круг и упасть, тяжёлой завесой укрывая моё лицо, плечи, грудь и спину почти до бёдер.

Сквозь пелену тяжёлых локонов я видела, как зрители зачарованно замирали, приоткрывали рот и округляли глаза, забывая про кальян, еду, напитки и своих собеседников.

Своими движениями я вводила их в транс, а барабаны мне помогали. Эти в основном богатые и влиятельные мужчины не видели, как на моём лице расцветает коварная улыбка. Они были увлечены танцем моего тела.

Несколько минут завораживающего действия я ощущала себя всесильной, способной управлять этой беспощадной толпой, страждущей зрелищ.

Рисуя узоры, мои руки творили волшебство уже по привычке. Медленно и грациозно поднимаясь с колен, я снова повернулась к зрителям спиной и, покачивая бёдрами, встала на цыпочки.