Молния
Было еще не поздно, однако уже начало темнеть, и Андрей вынужден
был включить фары, чтобы не поймать лишнего ухаба на разбитом
асфальте. Однако дорога была в столь плачевном состоянии, что
колеса старенькой «шестерки» то и дело ухали в провалы, жалобно
скрипя сайлентблоками и заставляя грохотать весь корпус. Народная
марка автомобиля с семидесятых годов, вот уже более тридцати лет,
считалась самой мягкой и сбитой машиной российского автопрома,
уверенно занимая лидерство среди автомобилистов среднего достатка,
однако о машине Андрея сказать этого было нельзя. «Ласточка», как
он ее именовал, уже давно требовала ремонта, но на это, как всегда,
не было денег — хватало прорех и дыр в семейном бюджете, которые
постоянно приходилось затыкать.
Прислушиваясь к нелицеприятным звукам, издаваемым бедным авто,
Андрей понял, что как ни тяжело сейчас, но придется выкроить
немного средств для приведения в порядок хотя бы ходовой. В
настоящий момент его многострадальная «шестерочка» была попросту в
аварийном состоянии, и откладывать ремонт на потом уже не было
никакой возможности.
«Либо ты разоряешься на запчасти и лезешь под нее — либо ставь
на прикол. И желательно уже сегодня, — поймав очередной ухаб и
услышав дробный грохот, подумал он. — Ну да ладно, потерпи,
красавица, никак сегодня не получится, сегодня нужно еще немного
поработать. Черт, опять яма. Артур, зараза, и что у тебя за
раздолбанная такая улица!»
Двоюродный брат позвонил совершенно неожиданно и попросил его
приехать, так как ему необходима была помощь Андрея, и срочно.
Вопрос, как выяснилось, действительно был горячим.
История имела давние корни — еще с лихих девяностых. В те годы в
их небольшом городишке то и дело гремели выстрелы и взрывы, унося
из жизни то блатных, то приблатненных, а то и вовсе случайных
людей, оказавшихся не в том месте и не в то время.
Андрею «повезло» устроиться на работу в милицию именно в это
развеселое время. Он бы, конечно, не совался в эту структуру,
напрочь прогнившую и вызывающую у него только позывы к рвоте, но
тогда он еще не представлял всей картины, да и некуда было ему
податься.
Он был офицером-пограничником, и можно сказать, вполне
перспективным. Однако его угораздило выпуститься из училища именно
в самый разгар развала СССР, а значит, на своей шкуре
прочувствовать все прелести воинской службы — с задержкой
заработной платы, набором в когда-то элитный род войск наркоманов и
судимых, со всеми вытекающими из этого последствиями.
