Я снял со спины рюкзак, размял плечи и опустился на пол. Ребёнок сел напротив. В узком коридоре его согнутые в коленях ноги почти касались моих. Он теребил пальцами наклейку с машинкой, прицепленную к коричневой ткани его собственного рюкзачка. Автомат дал нам её три дня назад вместе с водой и кучей пакетов с разноцветными шариками, похожими на мармелад. Красные – ягодные. Зелёные – кислые. Коричневые напоминали по вкусу сильно перчённое мясо. Ребёнок в основном ел те, что послаще, а я забрал себе коричневые. Жёлтые напоминали мочу. Мы их выкидывали, бросали прямо на пол. Иногда маленькие, похожие на тараканов, роботы вылезали из микроскопических щелей в полу и поливали их какой-то жидкостью, растворяющей шарики до состояния слизи. После чего роботы всасывали то, что получилось, и вновь прятались в свои невидимые норы.
В коридоре было темно. Не совсем непроглядная тьма, свет всё-таки проникал откуда-то, но источник я определить не мог. Может быть, свечение экрана, который мы видели полчаса назад, немного доходило сюда, может что-то ещё. Глаза привыкли к темноте, и я видел мальчика довольно хорошо. Взгляд уставился в одну точку, на уровне моих коленок.
– Можешь поспать. Неизвестно, сколько мы тут ещё проторчим.
Мальчик кивает, но положения не меняет. Лишь поднимает глаза немного, смотрит на меня.
– Чёртова дверь может открыться через час, а может через день. А может вообще никогда.
Мальчик, конечно, и так всё это знает. Просто хочется что-то сказать. Тишина и темнота действуют угнетающе. По крайней мере, на меня.
Он отрывает руку от наклейки, нащупывает рукой молнию и пытается расстегнуть. Одной рукой неудобно, и он подтягивает рюкзак поближе, открывает его и находит пакет с шариками. На пакете тоже что-то вроде молнии, только из пластика. Цвет в темноте видно плохо. Он подносит шарик к носу, но тот ничем не пахнет. Пробует его языком и отправляет в рот. Долго и тщательно жуёт, потом достаёт из пакета ещё один и сразу отправляет в рот. Начинает жевать, но морщится и выплёвывает, пинает ботинком, чтобы тот откатился подальше. Я усмехаюсь, и мальчик тоже смеётся.
– Жёлтый?
– Солёный. Тоже противный.
– Солёные ничего. Съедобные.
Я протягиваю руку, и мальчик подставляет пакет, чтобы я мог тоже себе взять. Я верчу шарик перед глазами. Но в темноте не видно, какого он цвета. На ощупь как пластилин. Надавливаешь, и пальцы уходят внутрь. Я отправляю шарик в рот. Мне попался сладкий. По вкусу похожий на малину. Пальцы теперь липкие.
