«Похоть порождает желание обладать,
а желание обладать,
порождает желание убивать!»
(Автор неизвестен)
Глава 1
(18 сентября 1997 года)
– Андрей Владимирович, мы слишком долго уже обсуждаем те вещи, на которые у нас с вами сложились диаметрально противоположные мнения. Я считаю, что наш дальнейший диалог бесперспективный. В связи с этим, не хочу терять ни ваше, ни свое время.
– Сядь и угомонись! Здесь я решаю какие- там «противоположности», понял, лох?
Мужчина усмехнулся, пожал плечами и откинулся в кресле.
– Хорошо, решайте! Я подожду!
Андрей Владимирович в миру имел кличку Жонглер из-за умения очень хорошо обращаться с ножами и другими колющими и режущими предметами. Несмотря на свой возраст, а ему было всего 27 лет, он успел отсидеть два срока в тюрьме. Один из них по «малолетке» за кражу, а другой уже за вымогательство в начале 90-х. Тогда эта уголовная статья набирала «обороты», вместе с новым английским словом «рэкет». Выйдя на свободу в 1995, Жонглер понял, что мир поменялся под его понятия в жизни и был этому очень рад. Сколотив ОПГ из нескольких своих товарищей, он взялся за дело основательно и с «огоньком». Слово «огонек» скорее, было в прямом смысле и говорила, как о стрельбе из различного огнестрельного оружия, так и применение некоторых средств допроса, которые предполагали огонь.
За два года «напряжённой» работы, он сколотил мощную преступную организацию с крепкой вертикалью власти и дисциплиной. Рыночные и ларёчные интересы перетекли в более серьезные проекты предприятий легкой и тяжелой промышленности, которые тоже назывались новым непонятным словом «рейдерство». Простыми словами, это недружественное поглощение какого-нибудь предприятия, против воли его хозяина. А тут, как говорится, новая игра и новые правила. У Жонглера появились серьезные конкуренты в этом бизнесе, а значит и потенциальные враги. Игра шла по-крупному и на кону, иногда, стояли миллионы долларов. А за такие деньги не только просто убивали, еще и сжигали, топили, растворяли в кислоте, ну и множество еще различных казней наводящие ужас для остальных и становившимися уроком для других. Слухи о таких расправах быстро распространялись в городе и это служило определенного рода, «рекламой» для того, кто эту казнь проводил. Потом с ним, просто, никто не хотел связываться или переходить ему дорогу, зная, чем это может закончиться.
