День для волостного писаря двадцатилетнего Савелия Глебушкина начался из рук вон плохо. Он проспал. Давеча долго гулял при луне с зазнобою своею – дщерью хозяина лавки скобяных товаров Агапкина шестнадцати лет. Нет. Шестнадцать годов исполнилось девице, а не хозяину магазина. Отец ея, высокий лысоватый человек возрастом не определялся и был со спины как бы молод и строен, а с лица морщинист и несколько уныл.
С таким лицом он и встречал завсегда прилетающего на крыльях любви Савелия, который, изображая собою покупателя, бросал томные взоры на девицу, что помогала отцу в лавке, записывая товары, должников и сообщения от оных отцу. Девица именовалась Анною и лик имела прекрасный. Ланиты её украшал нежный румянец, коим она и сразила наповал юного писаря, разбив его сердце в один момент, когда явился он в лавку для приобретения скобы на дверь своей комнаты, какую снимал за недорого в старом флигеле, принадлежащем вдове вахмистра Петра Игнатьича Лебедева, женщине одинокой, бездетной, и по сему случаю привечавшей бедного писаря. И принимающей в нем доброе участие, как в родном сыне. Вдову именовали Ольгою Леонидовною.
Нагулявшись вволю с девицею в городском парке, Глебушкин явился домой, упал на кровать и, глядя, улыбаясь, в потолок, принялся вспоминать дивную прогулку. И мечтать уже о другой. Намечтавшись, он и уснул под утро.
На службе потому он клевал носом, едва не куная его в чернильницу, зевал и с трудом держал глаза свои открытыми.
Потому и случилась с ним та удивительная, трагическая, но вместе с тем и счастливая история, определившая его судьбу.
Утро выдалось в тот злополучный для юного писаря день серым и тоскливым. С зари шёл докучливый дождь, и в конторе сделалось малолюдно. И то слава Богу! Савелию до окончания сегодняшней службы предстояло переписать распоряжение волостного суда по случаю решения тяжбы меж вдовою купца третьей гильдии Пальц Софьей Карловной и проживающим у ней в доме портным Малкиным Семеном Львовичем. Дело было интересным, и Савелий, против воли зачитался. Купчиха, предоставив в распоряжение портного комнату, взяла с него слово жениться на ней, по истечении ея вдовства, коего она рассчитала себе сроком на два года. До этого срока Семен Львович проживал в сей комнате вольно, на правах близкого знакомца, починял и шил платье клиентам, от коих не было у него отбою, и плату, полагающуюся за прожитье, не вносил по обоюдному согласию сторон, как он позднее выразился.
