– Пошла вон, дрянь! – шипит змеей расфуфыренная дамочка и мою щеку обжигает хлесткая пощечина. – Убирайся! Ишь, шустрая какая! Решила чужого мужика увести? Не выйдет!
Визжит так, что уши закладывает.
Делаю шаг назад, держась за щеку. Я боюсь, что она на меня кинется, такой у нее вид устрашающий.
– Вон, лимита! – продолжает скандалить. – Думаешь, твоя смазливая мордашка и прелести тебе помогут пробиться? Иди лови своего мужика! А на моего пасть не разевай!
Выкрикивает совершенно дикие обвинения. Марта как с цепи сорвалась. Стервозная женушка хозяина бутика. Высокая и сухая, как вобла. Перекроенное по моде лицо с острыми скулами и накачанными губами. Тощая фигура затянута в красное кожаное платье с принтом змеи. Вот змея она и есть.
Владелец бутиков ее муж, но женушка регулярно наведывается с, как она это называет, проверками качества обслуживания. А на самом деле пасет своего муженька. Сегодня не повезло мне.
Вобла Марта с чего-то решила, что мне нужен ее муж. И отрицать бесполезно. Разъяренная женщина совершенно не хочет ничего слышать.
– Вертишь тут задницей! Подавай вам всем готовенькое! Не выйдет!
Делаю еще шаг назад, но она больно вцепляется ногтями мне в руку и дергает на себя. Едва удерживаюсь на ногах. А Марта приближает ко мне свое лицо и продолжает обливать грязью:
– Не строй из себя, Женечка, овечку невинную! Быстренько хотела в столице хорошо на тепленькое сесть, а не выйдет!
– Марта Семеновна… – пытаюсь защититься, оправдать себя, но в этот поток грязи невозможно вставить ни слова.
– Заткнись! – рявкает. – Куда намылилась? Снимай униформу! Переодевайся в свои тряпки и проваливай! Вылетишь пробкой отсюда! Возьмут только на рынок резиновыми тапками торговать!
Толкает меня в сторону шкафчиков, где висит наша одежда. Едва не падаю с высоких каблуков. Выставляю вперед ладони, чтобы не удариться лицом. Кассир и второй консультант находятся в бутике. Да и носа сюда не сунут – побоятся.
– Раздевайся! – орет Марта.
Я быстро непослушными пальцами пытаюсь расстегнуть мелкие пуговички на форменном платье. Но пальцы дрожат, а взор застилают слезы. Изо всех сил пытаюсь не расплакаться. Не доставлю этой стерве такого удовольствия! Наконец, пуговицы поддаются и я стягиваю черное обтягивающее платье.
Достаю свои джинсы и свитер, быстро натягиваю. И все это под непрекращающуюся ругань. Марта все обливает и обливает меня ушатами помоев. Обвиняет в том, чего я не совершала.
