Ранние сумерки над Парижем. Меркнет небо и всё ярче свет рекламных огней. Уличные кафе заполняет умиротворенный и слегка усталый праздный люд. То там, то тут слышна музыка. Теплый и ласковый вечер понемногу вступает в свои права. На площади около Центра Жоржа Помпиду обычная суета. Художники выставили напоказ свои творения, печальный музыкант, тоскливо глядя на разношерстную публику, скорбит о неразделенной любви, а чуть поодаль веселый джаз-банд славит прелестные ножки какой-то Жаннет. Тут же два мима сражаются с невидимой преградой, факир достает из цилиндра живого кролика, а чернокожий жонглер высоко подбрасывает вверх блестящие кольца. За спиной жонглера плачет саксофон. И кругом люди, люди и люди… Около мускулистого акробата собралось человек десять любопытных. Акробат сделал несколько силовых трюков кряду, потом взял жестяную банку, в которой лежали лишь мелкие монеты, и стал протягивать её зрителям.
– Ну, чего вы? – сердито сверкал взором запыхавшийся гимнаст. – Давайте деньги! Смотрели, так платите! Ну, чего? Жмоты! Деньги!
Несколько монет со звоном упали в банку. Зрители быстро разошлись. Лишь один седовласый господин в дорогом сером костюме, остался стоять на месте.
– Ну, а вы что не платите, месье? – прошипел акробат, дотрагиваясь банкой до дорогостоящей ткани изысканного костюма. – Смотришь – плати.
– Ты хочешь заработать, Жак? – отозвался господин, брезгливо указательным пальцем отводя банку от своей груди.
– Откуда вы меня знаете? – насупился гимнаст.
– Я много о тебе знаю, – усмехнулся незнакомец. – Смерть родителей, тяжелое детство, призовое место на чемпионате по гимнастике, войска специального назначения, тюремный срок за увечье в драке… Ине только это, Жак. Так ты хочешь заработать?
– А что надо сделать? – акробат пристально вглядывался в зигзагообразный шрам на правой скуле господина. Бледный шрам на смуглой загорелой коже здорово походил на букву «зет».
– Сущий пустяк, – махнул рукой собеседник гимнаста. – Тебе сегодня ночью надо влезть по водосточной трубе на третий этаж одного старого дома, выставить окно, забраться в комнату, взять там одну вещицу и принести её ко мне. И всего-то. И за эту безделицу я заплачу тысячу евро. Согласен?
Тысяча евро за один вечер! Да за такие деньги сейчас Жак на всё готов. Удавка безденежья давила его в последние месяцы так, что жить порой не хотелось. И, вдруг, тысяча евро разом! Конечно же, он согласен!
