→→→
В стародавние времена в одной из конюшен работал конюх Савва Христофорович Шпонкин. Росточку невысокого, сложения хлипкого, лицом невзрачный. О своей персоне, тем не менее, был наивысочайшего мнения. До восьмого класса учился в английской спецшколе, набрался там всяких иноземных фразочек, которые с пафосом вставлял куда след и не след.
Любил Шпонкин томно и безнадежно кобылу Елизавету. И какая ж она была красавица! Пышная грива, изящный подгрудок, упругая холка, стройные плюсны, статная репица. Когда Елизавета вскидывала голову, мощно втягивала ноздрями воздух и, обнажив великолепные зубы, делала вот так: «Иго-го-о-о!», то все – от молодых жеребят-первогодков до старого мерина Мерина, сходили с ума от вожделения.
Свои похотливые желания Шпонкин умело скрывал от окружающих. Только изредка, когда никто не видел, стирал щеткой пот с разгоряченной прогулкой стати Елизаветы и с тихим вздохом приговаривал: «Зэт зэ вэй зэ кукиз крамблз…»1.
Одним погожим ранним утром в тихой конюшенной жизни Шпонкина появился Феодор Кхоладзе. Представился менеджером по продаже известной косметической марки. Несмотря на потливость, выглядел он томно и выразительно. Все девушки были без ума от Феодора и тех заморских штучек, которые он предлагал.
Скрабы, гели, жидкое мыло и шампуни от перхоти заполонили конюшню. Лошади стали чесаться и болеть от парфюмерных запахов. Гордость конюшни и неоднократный победитель всесоюзных скачек за приз газеты «Известия» быстроногий Светопуком (аббревиатура от «Светлый путь коммунизма» – раньше было принято давать такие имена породистым жеребцам) занедужил «медвежьей» болезнью, стал слаб и раздражителен.
Начальник конюшни Дрыков Яков Михайлович, мужик крутого нрава, вызвал к себе Феодора.
– Что ж ты делаешь, Феодор? – стукнул он кулаком по столу. – Ты зачем наших работниц к гигиене приучаешь? Вот наш главный бухгалтер Клава Игнатьевна Бурова стала мыться два раза в неделю, побрила ноги, сделала педикюр и… таинственно вышла замуж! Кто теперь цифры непосильные складывать будет? Кто фураж и укормку будет планировать? Дебет с кредитом сводить? Иль ты коников наших мечтаешь со света белого свести?
– Зря ты так ополчился на меня, Яков Михайлович, – опустил голову Феодор. – Любы-дороги мне ваши коники, нет вины моей в трансформации Клавы Игнатьевны! Но, раз уж зашла речь о девайсах мыльно-рыльных, расскажу тебе одну весьма поучительную и занятную историю.
