Казалось, год устал от двенадцатимесячной суеты, от забот четырёх трудовых кварталов и, наконец, от предновогодней беготни. Устал и хотел спокойно, в тишине дождаться своего последнего часа.
Позади остались шум праздничного базара, яркий свет, весёлая музыка, смех и запах ванили. Темноту последнего вечера уходящего года осторожно нарушали тусклые фонари, слышно было только поскрипывание снега у меня под ногами, всё тише становились и без того еле различимые отголоски далёкого праздника.
Мне было некуда спешить. Подарки покупать не для кого, в гости я никуда не собирался, а меня самого никто не звал. Этот вечер должен был стать таким же, как и все остальные. Даже наряжать ёлку не нужно: у меня не было ёлки.
Мне хотелось одного: завалиться спать, и спать беспробудно не меньше суток, отдыхая за весь прошедший год, который мне так надоел. И праздники тоже надоели. Я уже напраздновался и шёл домой.
Дом встретил меня запахом леса. Уходя, я оставил окно приоткрытым, очевидно, запах проник с улицы – там как раз был ёлочный базар. Впрочем, он уже закрылся, и там хвоей больше не пахло. Видимо, в комнате запах не так быстро выветривается – объяснил себе я.
Сладко зевнув, я включил свет и не поверил своим глазам. В углу комнаты стояла ёлка. Высокое, стройное деревце с удивительно длинными блестящими серебристыми иголками.
От удивления я медленно опустился в кресло, но тут же подскочил от вопля, раздавшегося из-под меня.
По креслу между ручками и спинкой с бешеной скоростью металось маленькое пушистое существо, на ходу причитавшее человеческим голосом:
– Ай, раздавил! Ай, смерть моя пришла! Не увижу я больше света белого! Не увижу я больше солнца красного! Не увижу я больше травки зелёной! Не увижу речки синей! Не хватай меня за хвост, не раскручивай и не бросай в форточку – я тебе ещё пригожусь!
Я выпустил зверька из рук. Но не потому, что поверил, будто это верещащее создание действительно может мне в чём-то пригодиться, а потому, что в этот миг передо мной появилось ещё более невероятное существо: седой длиннобородый старик в красной шубе, с большим мешком в одной руке и белым посохом, украшенным огромной снежинкой, в другой, смотрел на меня строго и серьёзно. И хотя глаза у него были очень добрые, ничего хорошего этот взгляд не предвещал.
