Рассказ.
Когда потерял он свою жену, на целых двенадцать часов, он и тогда, не очень и удивился. И мыслей черных, в голове у него не возникли. «Ладно,– говорил он, хотя и с горечью. – Видать, а и правда, баба бесится. Сидит, видимо, снова у своей подруги».
А у нее эти выходки, с исчезновением из дома, было уже не первый раз.
– Боюсь я, – говорила она ему, еще до переезда сюда, в этот город. – Чувствую. Данька так у меня и не родится – умрет. И я ему тогда, никогда не буду мамой».
Да, беременность, у нее всегда тяжело проходила. А что удивляться. Жили они тогда, на Крайнем Севере. Она там преподавала в школе, русский язык и грамматику, а он, трудился в районной газете, журналистом. И вот, однажды, к нему в редакцию, прибегает женины подруга, с которой она приехала по распределению из Магадана, кричит ему уже с воплем:
– Паша! Паша! Приди же себя! Наталья, твоя жена, слышишь ты, умирает».
А он, в это время, сидел в обеденном перерыве с коллегами, травил анекдоты. От ее выкрика, он прямом смысле, слетел с кресла. Руки у него затряслись, а сам он весь побелел.
– Что?! – выдохнул он, вздрогнувши.
–Умирает. Не слышишь, что ли? Роддом наш, куда я звонила: кричат мне. Надо ее в Магадан отправить самолетом. Иначе…».
Мысли у него от этого сообщения, путаются, трясет голову, чтобы прийти в себя.
Его кто – то из коллег, подхватывает, трясет его, чтобы он, наконец, пришел в себя. Да и после, когда он чуть пришел в себя, долго он еще не понимал, когда ему наперебой стали кричать.
– Ну ты даешь… Ты это прекрати… Не пугай ты нас…
Это уже потом, через какое – то время, видимо, он все же пришел в себя. Да и коллеги, спасибо им. Хором закричали:
«Надо звонить первому секретарю, чтобы он самолет срочно дал на вылет в Магадан».
Тогда, в то советское время, видимо, было чуть проще, простым, советским гражданам. Надо самолет, – смешно это сегодня говорить, – телеграфировали в Москву, на имя Леонида Ильича Брежнева, не задумываясь даже о последствиях. Север ведь все же. Репрессия, лагеря, этого никто не забыл. Особенно те, которые гнили в то время в лагерях. Остатки страха, остались все же у них, впитавшись в кровь.
Почему я тогда не полетел? До сих пор этого понять не могу. Да и секретарь, мне отговаривая, сказал:
– Не беспокойся. Довезут твою жену. Целости и сохранности…»
