Лейтенант Денис Пустовал был дурак и пьяница, но дурак и пьяница свой, местный. А вот приехавший из главка ревизор (это я) – чужак и опасная сволочь. Разговаривали со мной настороженно и подчеркнуто, оскорбительно вежливо, на вопросы отвечали выпучив глаза от усердия, и все как один врали.
Пустовал отмечал внезапное повышение трехдневным запоем, а никого другого в отделении не осталось – один пропал, второй забухал – вот и все ОВД Белого Яра, окормляющее и окрестные три деревни – Овсянку, Распопово и Верхний Перегон.
На четвертый день исполняющий обязанности начальника наконец нарисовался в кабинете, нашел там меня и находка эта его совершенно не обрадовала. Был он мутный, похмельный и пах отвратительно, мятый китель просил химчистки, лишь криво пришитые погоны были новенькие и сдержанно сияющие в полумраке немытых окон и табачного дыма.
В напряженной мизансцене мы скрестили неприязненные взгляды: я сидел за столом, заваленным бумагами и картонными папками, Пустовал остановился в темном проеме двери. Наконец пауза лопнула, лейтенант вошел, сквозь зубы пожелал товарищу капитану здравия, и направился к шаткой тумбочке на трех ножках, отвечавшей за питание – на ней громоздилась допотопная грязная микроволновка и сверху обляпанный электрочайник, коробка с пакетиками, картонка с рафинадом и банка нескафе.
– Надолго к нам? – осведомился он, не оборачиваясь. Пошерудил в тумбочке, извлек на свет божий черную внутри, снаружи белую с потеками кружку, подул в нее и щедро сыпнул кофейных катышков прямо из банки. – По работе или на отдых?
– Да как пойдет, Денис Игоревич, – сухо ответил я и вернулся к чтению протокола по делу о пропавших туристах за поза-поза-позапрошлый год.
Пустовал опять пустил в меня длинный оценивающий взгляд.
– А чем обязаны, в целом-то? – спросил наконец. Чайник все не закипал, и Пустовал держал его за грязную ручку, будто помогал.
Я демонстративно перелистнул страницу, дочитал, зажал пальцем и только тогда ответил.
– Неладно в вашем королевстве, Денис Игоревич. Совсем как-то херово, если честно.
– Да как везде вродь, – выцедил сквозь зубы Пустовал. Чайник наконец вскипел, и он снова отвернулся.
Из личного дела я знал, что Пустовалу 29 лет. Выглядел лейтенант лет на 15 старше, чем должен был, и намного хуже, чем на фото.
