В Итирсисе: 3 августа
Рауль отодвинул четвертый стакан.
Медный носик чайника дарил отнюдь не постный кипяток, а нечто более жгучее, так что три первых пролетели незаметно. За последним локоть сбросил на пол вяз копченых карасей, и от этой неловкости тотчас усилилась кислая муть.
Половой еще на входе в чайную распознал в хандрящем юнце мага морского корпуса, и стал предупредителен и быстр. Он и теперь подскочил, поднял душистых карасей и даже обмахнул их белым рушником, возвращая на стол, но офицерик все равно скривился и отвратил от них свой благородный нос.
– Сгинь, – упали две серебряных луны.
Половой подогнулся и сгреб их в карман, про себя довольный точностью прогноза. Такие типажи всегда сорят монетою с особенным презрением, хотя наметанному глазу от порога видно: в кошеле она последняя. Добавив к чайнику и карасям еще отруб соленой колбасы, разносчик исполнительно исчез.
С Раулем остался четвертый стакан.
Маг принялся медленно, двумя пальцами вертеть его по часовой стрелке, отмечая круги продвижением тонкого скола. Прозрачная жидкость качалась внутри, маня и отторгая вместе.
– Если вы закончили напиваться – я присяду? – спросился вежливый голос над ухом, когда скол завершал свой восьмой оборот.
– Только начал, – механически вернул Рауль, не поднимая головы.
Пальцы плотнее сдавили стакан, потянувшись доказать означенное делом, но в последний момент лишь придали верчению прыти.
Гость бесцеремонно взвесил в руке почти опустевший чайник с "белым чаем".
– При эдакой казне дойти до забытья вам будет тяжеленько.
– С чего вы взяли, будто я его ищу?
– А разве вы именины пируете?
Рауль, наконец, посмотрел на пришельца.
Бородатый купец, годов за сорок, по виду – удачен в делах, но виду юноша давно уже не верил, как и ушлому торговому сословию вообще.
Свободной рукой он подтащил крученый хвостик колбасы, изображая разгар позднего, но по-царски роскошного ужина.
– Не ваша забота, – напомнил он. – Скамьи, впрочем, общие, садитесь.
Длинные столы чайной были комплектованы уже довольно плотно. Летнее солнце прожарило столичные большие кабаки, и те отдавали тепло даже после закатного часа. Чайная в каменном полуподвале от этого изрядно выиграла: ради блаженной прохлады в нее стекались даже те, кто в иное время не задержал бы взгляда на выцветшей вывеске "Сахарный берег".
