Угасающее лето: жнивень месяц
Срединный край
– Как же. Ты. Бесишь! – прокатилось над лесной поляной, окруженной короткими, мшистыми елями.
Дело шло к вечеру. Ее возглас поднялся в глухое аспидное небо, на котором сегодня не выделялись даже облака. Холодный дождь накрапывал еще с ночи.
– Я только-то прошу подсказать с дорогой, – ответил на ходу Рэй, опустив бесполезную в этой глуши карту. – Ты ж сама нас в эти леса завела – c обеда блуждаем, нет бы по гостинцу шли.
– А ты понимаешь, что значит «не знаю»? Я триста лет не была в Срединном. Дороги лесами поросли, а гостинцы переместились.
– Так и не предлагала бы идти напрямик. Лиса! Неужто у тебя нет чувства направления?
– Я же не ясновидящая! Откуда могла знать, что по направлению явится овраг, непригодный для прохода лошадей?
Амадей посмеялся, наблюдая за ставшей столь привычной перепалкой этих двоих.
– Темнеет, уважаемые герои, – дипломатично обратился он, запрокинув голову к небу. Капюшон спал, а он взъерошил мокрые, соломенного цвета волосы – именно такой цвет обрели под ярким солнцем его в обыкновении каштановые пряди за время пути из Умиры до Девичьего Поля, а оттуда в Срединный край. – Давайте здесь привалимся? Смотрите, какая чистая полянка.
Но двое строптивых, шагающих впереди, дипломата даже не слышали.
– Давай-давай, попрекай девушку во плену! Может, еще прикажешь мне, аки верной собаке, пробежаться вокруг да поискать ориентиры?
– А от собаки и то больше проку, – буркнул Рэй.
– Вот Горицвет даже не знал, что это такое – заплутать в лесах. Уж он всегда знал, что делать и куда идти, – Сольвейг обиженно скрестила руки на груди поверх своей неизменной коричневой робы и отвернулась.
– Ага, знал. Отступник, что похищал вещи героев и убивал товарищей. Отличный пример для подражания.
– Он хотя бы не донимал меня бестолковыми вопросами.
– Зато продать тебя за серебро, как диковинного зверя, это ерунда, это он даже молодец.
– Сам-то, тоже мне расчудесный герой. Горе мне с таким спутником!
– Так и бродила б дальше со своим любимым героем. Или он тебя в итоге прогнал за ненадобностью?
Сольвейг впилась в спутника жгучим взглядом.
Пререкались двое каждый божий день. В долгой дороге оно даже и лучше: и себя взбодрить, и друзей повеселить, но оба знали незримые границы, за которыми наступали темы, которых касаться нельзя. И Рэй такую границу только что пересек, забравшись в таинственное прошлое подруги. Впрочем, тут между ними влезла Настя, велев никшнуть обоим!
