Заглушив двигатель, Федя с кряхтением выбрался из машины, хлопнув дверью, и огляделся по сторонам. Солнце пряталось за пеленой рыхлых туч. День был тоскливо-мрачным, с явным привкусом смерти, оседавшим на корне языка. Нос защипало от прохладного весеннего воздуха. Фёдор, поёжившись, плотнее запахнул куртку и двинулся вперёд.
Старая полуразрушенная деревенька Порубы дышала затхлостью забытья. Единственную дорогу размыло так, что машина по ней проехала с огромным трудом, взбивая колёсами грязь, но Федя тешил себя мыслью, что всё это было в последний раз. В последний раз ему приходилось отвечать на звонок с постылого номера, в последний раз нужно было ехать в такую даль, в последний раз он вынужден был шлёпать по лужам до скособоченного домика с полупрозрачными занавесками на окнах… Старуха имела привычку сидеть у оконца и, отдёрнув эти самые занавески, наблюдать за жизнью деревни. И, конечно, встречать приезжающих. Всегда, пока Федя шёл от машины до деревянного дома, его преследовал пристальный взгляд старухи.
Но сейчас в окне впервые было пусто.
Тяжело открылась разбухшая от влаги дверь в сени, заскрипели старые доски под ногами, и Федя уверенно шагнул в комнату. На двух табуретках стоял гроб, обитый пурпурным бархатом, кажущийся невыносимо роскошным для этой бедняцкой халупы. Внутри, сложив жёлтые крючковатые руки на груди, лежала бабушка Раиса. Её расчёсанные седые волосы покрывали плечи, безжизненное восковое лицо вытянулось, черты обострились, а щёки впали. Совсем не узнать было в этой кукле в чёрном платье неуёмную старуху, больше всего на свете любившую недовольно кривить губы по любому поводу и пить кровь своих родных.
На диванчике неподалёку сидели две шушукавшиеся соседки в одинаковых траурных платках – Зоя и Лида – главные сплетницы деревни, везде норовившие сунуть нос. Это они обмыли тело, подготовили Раису к похоронам и ждали Фёдора с самого утра. За то, что ему не пришлось заниматься этими процедурами самому, Федя был им благодарен от души. Голое тело мёртвой старухи – последнее, что он хотел бы видеть в своей жизни.
Гроб запасливая бабка, оказывается, приготовила загодя. И похоронных денег отложила столько, что хватило бы спровадить на тот свет дюжину старух с фанфарами и почестями. Всё это соседки доверительно рассказывали Феде и совершенно не торопились расходиться по домам.
