Огненный суд

Джеймс Марвуд, секретарь Джозефа Уильямсона и Совета красного сукна

Натаниэль Марвуд, его отец, вдовец, был женат на Рэйчел; в прошлом печатник

Маргарет и Сэм Уизердин, их слуги

Саймон Хэксби, маркшейдер и архитектор

Джейн Хэксби, его служанка, ранее известная как Кэтрин Ловетт

Бреннан, его чертежник

Люциус Громвель, антиквар

Теофилиус Челлинг, секретарь Пожарного суда

Сэр Томас Твизден, судья Пожарного суда

Мириам, служанка в Клиффордс-инн

Сэр Филип Лимбери

Джемайма, леди Лимбери, дочь сэра Джорджа Сайра

Мэри, ее горничная

Ричард, лакей сэра Филипа, также известный как Кислая Мина

Хестер, служанка

Джозеф Уильямсон, заместитель лорда Арлингтона, государственного секретаря

Уильям Чиффинч, хранитель личных покоев короля

Роджер Пултон, удалившийся от дел торговец тканями, арендатор участка в Драгон-Ярде

Элизабет Ли, его экономка

Селия Хэмпни, его племянница, вдова

Табита, горничная госпожи Хэмпни

Госпожа Гров, сдает квартиру госпоже Хэмпни на Линкольнс-Инн-Филдс

Барти, подметальщик перекрестка на Флит-стрит, у Темпл-Бар

«Рэйчел, вот ты где!» Она замешкалась в проходе, ведущем от Савойской лестницы к реке. На ней был длинный синий плащ поверх серого платья, которого он не помнил. В руке закрытая корзина. Она прошла через сад к арке в противоположном углу. Ее башмаки на толстой деревянной подошве стучали по вымощенной плитняком дорожке.

«Это моя Рэйчел, – подумал он. – Как всегда, неугомонная. Но почему она со мной не поздоровалась?» Когда-то он сказал ей: «Ты как река, любимая, – всегда в движении, но всегда та же, что и прежде».

Они сидели на берегу Темзы в Барнс-Вуд. Она распустила волосы, каштановые, но с золотистыми прядями, сиявшими на солнце.

Она походила на шлюху с этими роскошными распущенными волосами.

Его охватило отвращение. Потом он овладел собой. «Женские волосы возбуждают похотливые мысли, – увещевал он самого себя, – но разве это грешно, если женщина – твоя жена, соединенная с тобой перед Богом, плоть от плоти твоей, кость от кости твоей?»

Теперь сад опустел. Почему бы не пойти за ней? Это ведь его долг. Разве женщины не слабый пол?

Он оперся на трость, чтобы легче было встать. Слава богу, он был по-прежнему крепок и бодр, однако стоило посидеть неподвижно – и ноги становились будто деревянными.