Международный аэропорт жил своей жизнью.
Люди улетали, прилетали. Каждый со своей историей, со своими обстоятельствами. Улыбались. Плакали. Молчали. Говорили без умолку.
Кто-то торопился. Кто-то ждал. Кто-то злился. А кто-то просто наслаждался чашкой кофе.
Мы живем. Мы любим. И каждый раз выбираем маршрут, сценарий, настроение, эмоции. Закрываем одни двери, открываем новые и движемся, движемся, движемся. По дороге снимаем чужие платья, выбрасываем не наши желания, срываем маски и снова выбираем. Истинное или ложное… Свое или чужое… Себя или не себя…
– Мам, наш рейс Москва-Лондон?
– Да, – ответила Валерия, – наш.
– Мам, а мы вернемся? – спросил Димка
Валерия улыбнулась и ничего не ответила.
Она обняла сына за плечи и уверено пошла к выходу на посадку.
Ее выбор был сделан…
I
Валерия проснулась от монотонно звенящего будильника.
«Половина седьмого», – зевнула Лера.
Душистый гель для душа и мягкая щетина мочалки в мгновение привели её в бодрое расположение духа.
Накинув халатик, она прошла на кухню. Налила в кофеварку воды, добавила кофе и нажала на клавишу. Чудо-машина приятно зашумела, выпуская щекочущий нос аромат.
Лера сделала пышный омлет из трех яиц, нарезала овощи и положила пирожки с творогом в вазочку для сладостей.
Когда завтрак был уже готов, она вошла в детскую и, осторожно тронув за острое плечико, тихо сказала: «Сыночек, просыпайся, в школу пора». Из-под одеяла донеслись какие-то звуки, явно выражающие недовольство. Валерия более настойчиво и громко скомандовала: «Димка, вставай! Я кому говорю – просыпайся!».
Белокурый мальчуган открыл свои голубые, еще сонные глаза и сказал: «Я уже проснулся, мамуль. Доброе утро!».
Димка сидел напротив Леры и с аппетитом уплетал пирожки, запивая их горячим чаем. Его светлые волосы были аккуратно причесаны и зафиксированы гелем. Усмирять их приходилось мальчику каждое утро, так как они у него были непослушными и без укладки торчали в разные стороны, впрочем, как у его отца.
Такие же голубые отцовские глаза смотрели на мать, что заставляло ее и радоваться, и грустить в одно время. Радоваться от того, что у нее такой симпатичный и хороший сынуля, а грустить от того, что, именно, эти голубые глаза напоминали ей о том, о чем долго не могло забыть ее сердце – о разлуке и о рухнувших в одночасье мечтах…
