Артем ненавидел. Он ненавидел давно и терпеливо, не прерываясь на игривые периоды, в которые ненависть укрывается за бесплодными потугами взглянуть на мир иначе и оценить полноту стакана, который наполовину. Артема никогда не интересовало наполнение этого стакана, он ненавидел сам стакан.
Другими словами, ненавидел он весь пресловутый «этот мир», в котором гнездилось Человечество, ненавидел все это Человечество, любое человеческое общество оптом и всякого человека в розницу.
Ненависть толкала его вон, и он уходил, убегал и уезжал от окружающих его людей, стараясь от них оторваться.
Как будто он был с ними связан.
Но там, куда он бежал, ему встречались другие люди, которые от прочих отличались только именами и типажами лиц.
В общем, не отличались.
Так Артем попал в лес.
Как он понял сразу же, выбранный им лес представлял собой плавную возвышенность, поросшую травами, кустарниками и деревьями. Не более. Так себе развлечение, но безлюдное.
С утра Артем соскочил с такси прямо на трассе посреди дикой природной пустоты, не мешкая соскользнул с дорожной насыпи и, продираясь сквозь мелкие кустарники и тянущиеся наружу ветви лесной опушки, проник в безлюдный биом «лес дикий». Усмехнулся, приметив нанесенную синей краской пометку лесника на особенно крупном дереве – не дикий лес, и ринулся в самую гущу, стремясь как можно скорее уйти в такие дебри, где не будет слышно автострады.
Очень нескоро он углубился в лесную тишину, хотя и не тратил сил на тяжелый и бессмысленный подъем в гору, а пробирался поперек склона. Наконец, внимательно вслушавшись, он различил только шелест листвы в верхушках деревьев, чирканье и посвистывание птиц и тихое журчанье ручья где-то внизу склона. Никаких звуков шоссе.
Вот и благословенное безлюдье.
Справа, если смотреть вверх лесного взгорка, Артем увидел замшелый каменный выступ, похожий на задумавшуюся скалу, которая раньше тоже была таким же ищущим одиночества Артемом и забрела в эту глушь обдумать и осознать. Да так и осталась, не в силах найти ответов и заблудившись в своих противоречиях.
Как и эта скала, Артем тоже всегда был один. От самого рождения он скользил по отведенному, не выбранному направлению: родильное отделение, детский дом, училище, служба в армии, работа. Простенький путь. И, чем дальше от старта, тем больше иллюзий выбора. Но выбор предопределил себя сам, став заложником рождения Артема от неизвестной, которая заскочила в роддом, чтобы сбросить побочку своих страстных порывов, и упорхнула дальше, следуя собственному предопределению.
