По узкой тропинке, петляющей среди зеленых холмов, шел усталый путник с мешком за спиной.
Его стоптанные башмаки и край плаща покрылись серой пылью, а ноги нестерпимо болели от долгой дороги. День клонился к закату, и небо окрасилось багрово-желтым цветом, пламенея на горизонте. Путник, собирая последние силы, вглядывался в сумрачную дымку перед собой. Настороженный взгляд искал место для ночлега.
Осенний вечер вовсю дышал прохладой, а грозовые облака вдалеке вызывали чувство беспокойства. Путник не хотел остаться на пустынной дороге в одиночестве, где с наступлением темноты на него могли напасть разбойники. У него нечего было красть, кроме собственной жизни, и он исполнился решимости добраться в город невредимым.
Там, за густым лесом и пшеничными полями, его ждала нареченная. Стоило подумать о ней, как изможденное лицо осветила непроизвольная улыбка, а глаза под надвинутой на лоб шляпой ярко заблестели. Как, должно быть, она волнуется, сидя у окна своего домика, и смотрит на улицу в ожидании. И как, должно быть, удивится, увидев его пешим. Улыбка путника немного потускнела. Судьбе было угодно сделать его нищим, превратив чуть ли не в последнего оборванца именно тогда, когда он нашел свое счастье.
Он стыдился своего положения и не знал, как рассказать возлюбленной о постигшем его крахе. Но рассуждал так: он откроет ей всю правду, и пусть ее милость станет для него утешением. Если их чувства крепки, то они выдержат подобные испытания.
С такими мыслями путник свернул с утоптанной тропинки и направился к лесной роще, где намеревался расположиться на ночлег и отдых. Становилось все холоднее, и с потрескавшихся губ вырывались облачка пара. Путник, поеживаясь, плотнее завернулся в плащ и порадовался тому, что прихватил с собой спички. Его мучали голод и жажда, но и муки холода казались теперь все более нестерпимыми.
