Война слишком важное дело, чтобы доверять ее военным.
Жорж Клемансо
На второй вечер после приезда на линию фронта не только одиночные выстрелы из германских или из русских окопов, но даже редкие пулеметные очереди с обеих сторон уже перестали восприниматься присяжным поверенным Николаем Платоновичем Карабчевским как нечто особенное и заслуживающее внимания. Он только вздрагивал еще и непроизвольно втягивал голову в плечи, когда от какого-нибудь недалекого разрыва артиллерийского снаряда вдруг начинал дребезжать подстаканник или раскачивалась керосиновая лампа под потолком.
Говоря по совести, вид он имел не особо воинственный и в свои шестьдесят пять лет привык исключительно к грому аплодисментов восторженной публики в залах суда. Николай Платонович был многолетним председателем Петроградского Совета присяжных поверенных, по праву считался в России одним из самых выдающихся судебных ораторов и общественных деятелей присяжной адвокатуры, а после начала войны стал еще и председателем комиссии по расследованию германских зверств. Заслуженную известность он приобрел также на литературном поприще: помимо нескольких сборников статей и очерков, а также выступлений на политических и уголовных процессах, Николай Платонович когда-то опубликовал нашумевший роман «Господин Арсков» и весьма любопытную книгу собственной беллетристики разного рода под общим названием «Приподнятая завеса». Поговаривали даже, что, получив диплом университета, он первоначально и вовсе намеревался стать именно писателем. И, только получив из «Отечественных записок» отказ по поводу своей драмы «Жертва брака», пришел к выводу, что теперь для него «не остается ничего, кроме адвокатуры…».
Как бы то ни было, вот уже многие годы подряд его судебные речи печатались в русских газетах и даже переводились на иностранные языки. Он добился оправдания почти безнадежно уличенных в убийстве Ольги Палем и братьев Скитских, предрешил оправдательные приговоры по нашумевшему «Мултанскому делу» и по делу Бейлиса. Благодаря усилиям и мастерству присяжного поверенного Карабчевского осужденному на смертную казнь террористу Гершуни царь заменил виселицу каторгой, и тогда же сумел избежать смертной казни революционер Созонов…
