Негры бывают разного цвета.
От иссиня-черного до почти бежевого, наподобие кофе с молоком. Говорят, встречаются даже негры-альбиносы…
– Ну, и чего ты быкуешь? Ну?
У этого парня кожа была темно-коричневая и блестящая – как ремень с портупеей или новая кобура, выдававшиеся некогда офицерам Советской армии.
– Смотри… Сюда смотри!
Алексей взял банку тушеной говядины так, чтобы виднелось изображение на этикетке:
– Видишь, вот бык – он большой, здоровый… Как ты, да? А все же в такую маленькую баночку поместился.
Алексей поднес тушенку поближе к глазам собеседника:
– Дошло? Нет?
Разумеется, сидящий напротив негр по-русски не понимал ни слова. Но сейчас это уже значения не имело.
– Отвечай, придурок…
Неизвестно, что взбрело коричневому парню в голову. Может быть, его обманул вкрадчивый, почти нежный тон собеседника? Или нахал решил, что русские хотят просто-напросто откупиться? А может…
Во всяком случае, он демонстративно сплюнул прямо под ноги Алексею и сказал что-то громкое и обидное.
Столпившиеся вокруг негры засмеялись.
– Зря ты так…
Мощный удар в висок отбросил сидящего к стене – банка с говядиной весила больше четырехсот граммов, так что не пришлось даже замахиваться.
И, прежде чем тело с грохотом сползло вниз, Алексей успел еще разок впечатать в грудь противнику высокий форменный ботинок:
– Х-хак!
Он отступил назад и сразу же оказался среди земляков:
– Отлично, Леха.
– Ну? Кто еще?
– Б… суки чернож…
Стало слышно, как не торопясь перекатывается по полу опрокинутый кем-то стакан…
А в следующую секунду дрались уже все – благо даже при такой свалке отделить своих от чужих было немудрено.
Противник имел явное численное превосходство. Поначалу казалось даже, что вокруг мелькают одни цветные оскаленные рожи:
– Держись, братья-славяне!
Алексей едва увернулся от летящего в голову кулака и довольно удачно встретил локтем чью-то коричневую физиономию:
– Н-на!
Однако тут же под звуки осыпавшегося стекла очередной противник достал его хлестким ударом по печени…
Переломившись от боли, Алексей попытался поставить блок, но продолжения не последовало. Никто не спешил добивать его – никто вообще больше не шевелился, и воцарившуюся тишину нарушало только хриплое дыхание дюжины разгоряченных мужчин да хруст осколков под каблуками.
