Григорий Степанович стучал в дверь «люкса», словно отбивая ритм. Сдержанно, настойчиво, долго. Наконец, за дверью зашуршало, послышался звон разбившегося стекла, кто-то грязно выругался хриплым мужским голосом, и дверь распахнулась.
– Чего надо? – Григория Степановича накрыло смесью выпитого вчера виски, выкуренных сигарет и еле уловимой нотки дорогого парфюма.
– Вы просили утром разбудить.
– А, ну да. А где грудастая баба с ресепшена? – постоялец вопросительно повертел головой и захлопнул дверь, не дожидаясь ответа.
Григорий Степанович ухмыльнулся. Он никогда не назвал бы их нового стажёра Юлю грудастой. Фигуристой, это да, но не больше. Глупая девчонка прибежала к нему со слезами на глазах: «Сходите, пожалуйста, Григорий Степанович, на третий. Очень нужно разбудить клиента из «люкса», – покраснела и добавила, – я его боюсь. Он ко мне пристает». Вот зачем бегает? Могла бы просто позвонить пару раз в номер. Не проснулся постоялец – не наши проблемы. Ничего, девчонка ещё освоится – Григорий Степанович в неё верил.
Он не спеша возвращался по длинному коридору. Со стен на него взирали картины, пусть не великих, но достойных художников. С левой стороны немного покосился зимний пейзаж со сломанным забором. Серые ёлки на фоне мрачного неба. Григорий Степанович аккуратно поправил картину и тут заметил мокрые следы по краю ковра. Кто-то неосторожно наступил в лужу и потащил воду дальше в коридор.
Григорий Степанович подергал дверь в комнату горничной. Закрыто. Вошёл в туалет, включил свет и увидел на полу грязные мокрые разводы. Две недели назад чинили раковину, которая засорилась. Может, снова с ней проблемы? Он провёл рукой по сифону, сухо.
Толкнул внутреннюю дверь, она была не заперта и легко открылась.
В первый момент ему показалось, что женщине стало плохо, и она просто наклонилась над унитазом. Григорий Степанович осторожно тронул её за плечо. Женщина тут же завалилась набок, и взгляду предстало посиневшее лицо с вывалившимся на бок распухшим языком.
…Из оцепенения Григория Степановича вывел звук приближающихся шагов. Из-за того, что на полу лежал ковёр, он услышал их слишком поздно, чтобы успеть прикрыть дверь. На пороге стояла Ольга Александровна. Гневно-недовольное выражение, такое привычное для ее лица, медленно сменялось ужасом.
