Не надо мёртвым поминать живого
Кузнец Светозар жил в Южном предградии. Неподалёку от Южных ворот располагался его двор, состоящий из мастерской, хозяйственных построек и большой семиоконной избы, находящейся посредине.
В Рязани было много подобных построек: усадьбы бояр, купцов, ремесленников. Каждая усадьба, огороженная деревянным забором, состояла из подобных жилых и хозяйственных помещений.
Преобладали наземные бревенчатые дома с двухскатными крышами, но были и другого типа – полуземляночные, со стенами на деревянном или плетёном каркасе, обмазанные глиной.
Большой был двор у Светозара.
Жил кузнец не бедно, заказы получал от самого князя рязанского.
Имя Пимен, данное при крещении, предпочитал не упоминать, так же как имена сыновей: Вышата крещён Прокофием, Найдён – Порфирием.
Надо сказать, что в Рязанской земле большая часть населения так и жила: за христианскими именами всё ещё таилась языческая, славянская сущность, что, впрочем, никому не мешало поститься в срок или еженедельно посещать церковь.
Слыл кузнец волхвом, знал огненные заклинания, не боялся ходить на топкие болота, где по-прежнему обитали языческие духи. Но с ними Светозар дружил, они помогали находить железо.
Словом, всё в Светозаровой семье дышало покоем и благополучием, языческим ладом и христианскими молитвами.
Кузнец каждый день благодарил Господа, что дал ему возможность жить в этом прекрасном городе, городе мастеров.
Ремёсла – самые разные, от домниц для варки металла до ювелиров, которые производили изделия из золота, серебра, драгоценных камней.
Работали гончары, плотники, каменщики, медники, стеклоделы, резчики по кости и камню.
Все работали себе не в убыток, потому как княжеская пошлина была мизерной.
Словом, жил Светозар и радовался тому, что живёт.
Глядя на солнце, улыбался много раз на дню…
Но с недавних пор на кузнецов двор, семью, рухлядь словно наложили заклятье – курицы не неслись, корова перестала давать молоко, огонь в горне тух ни с того ни с сего, молоток валился из рук… Светозар крепился, молчал. Старел, только иногда грозил кулаком кому-то неведомому: не искушай еси, не возропщу.
Но роптал, ибо супруга Глафира бродила по избе чёрной тенью, а молодший Вышата видел сны, пересказывать которые опасался, и доподлинно страшился, что мать ополоумела.
