(сочинение пятого класса ученика классической (с 1866 года) гимназии города Таганрога Антоши Чехонтé).
В небольшом приморском городе Т., основанном, впрочем, ещё Петром I в самом конце семнадцатого века, довольно как молодых людей, так и присматривающих за ними степенных. Изредка только вторые не успевают остужать горячие головы первых, отчего происходят случаи, один из коих описан ниже.
Среди некоего круга молодёжи были две девушки, Софья и Марья, и молодой человек Эдмунд. Может, они даже соперничали за его внимание, а может, поссорились по какой-то иной причине, история об этом умалчивает, да это и не очень важно, потому что одна из них скоро покинет это повествование.
Когда встревоженный Эдмунд выбежал на крыльцо, выходящее в сад, с охотничьим ружьём, всегда висевшим у него на стене, потому что он любил изредка пострелять степных птиц, причём уходил далеко от берега, поскольку у него почему-то был страх застрелить чайку, Софья и Марья на другом крыльце, отдельного флигеля, шагах в семи от молодого человека, отнимали друг у друга второе ружьё, неизвестно, заряженное или нет, но Эдмунд, конечно, в испуге предположил, что или да. Кстати, это обстоятельство так и осталось неизвестным.
Как раз при появлении молодого человека Софье удалось завладеть ружьём, бывшим, наверное, первоначально у Марьи, а может, и нет, Эдмунд же не видел, что происходило до того, и она в упор навела его на Марью, то ли пугая, то ли не шутя собираясь спустить курок. Та в страхе отшатнулась. Растерявшийся при виде этакой дикой картины Эдмунд, в свою очередь, механически прицелился в Софью, как будто в какого-нибудь разбойника, и громко закричал: «Сейчас же брось!». Софья так же механически, с застывшим лицом, молча перевела ствол на него. Не имея времени подумать о последствиях, Эдмунд выстрелил…
В последний момент у него мелькнула мысль, что он делает что-то ужасно не так и не то, но её заслонила случайная мелочь: он зачем-то попытался вспомнить, чистил ли он ружьё после последней охоты, и даже вспомнил, что, конечно же, чистил, меж тем привычное действие по совершению выстрела совершилось само собой. Можно было бы подумать, что он привык в людей стрелять, хотя это-то было совсем не так. Да он ни в кого крупнее птиц никогда не стрелял, даже в какого-нибудь суслика. Тот всё ж таки животное, а не птица, которая по внешности, со своей невыразительной мордой с клювом, смахивает на гада, да и по уму недалеко от него ушла. Но тут его сама ситуация как будто заставила применить оружие. Да это как будто не он стрелял, а кто-то чужой в нём. Про такое как раз и говорят «бес попутал», а ведь на самом деле это явление механического совершения привычных телу действий самим телом как бы без участия человека нужно учёным врачам изучать.
