Иногда мир стоит на принципиальности.
А иногда из–за нее же и падает.
Шел дождь.
Ничего удивительного, обычное дело для Питера.
Бежали по тротуару люди, подняв воротники, раскрыв зонты, быстрые, суетливые как муравьи. Катили машины, разбрызгивая воду из луж, не ясно, то ли смывая грязь, то ли пачкаясь еще больше.
Грязные машины – тоже обычное явление для Питера.
Абрамов Александр припарковался на узком пространстве между черным БМВ и видавшей виды Волгой и, наклонив голову, словно это могло помочь спрятаться от дождя, побежал к воротам.
Очередь он занял со вчерашнего дня. Адвоката не было, но Саша и не ждал его – они договорились заранее, что Саша позвонит, если будут какие проблемы, а нет, так пообщается с обвиняемой наедине.
В самом деле, что дергать занятого человека, если все ясно по первому допросу?
В следственный кабинет была очередь, пришлось ждать. Когда он вошел наконец в тесную дурно пахнущую комнату под номером пять, натикало уже десять утра.
Саша разложил перед собой бумаги, вытащил две ручки – одну, чтобы писать, другую – так, для подстраховки.
Он не любил, когда в самый неподходящий момент заканчивались чернила.
Отворилась дверь, и конвоиры ввели в кабинет обвиняемую. Усадили напротив Саши и ушли. Замок лязгнул, закрываясь.
Следователь и обвиняемая остались одни.
– Здравствуйте, – сказал Саша. – Меня зовут Абрамов Александр Валентинович, и я ваш следователь.
– А старый куда делся? – спросила женщина. Они всегда его задают, этот вопрос, волнуются, будто бы от того, кто расследует их дело, что–то действительно зависит. – С ним что–то случилось?
– Ничего не случилось, – Саша мог бы сказать: «Не твое дело», но зачем? Гораздо проще работать с человеком, если не относишься к нему как к говну, а он к тебе – также. – Просто у него оказалось слишком много дел, а я недавно закончил несколько своих, и вот, мне дали ваше. Просто распределение нагрузки.
– Ясно.
В кабинете установилось молчание. Саша достал копию старого протокола допроса, украдкой поглядывая на обвиняемую.
Он представлял себе ее как–то иначе. Нет, он видел, конечно, ее фотографию в паспорте, но в паспорте все выглядят прилично – все причесанные, накрашенные… А потом в обдолбанных наркоманках так сложно узнать в прошлом красивых девочек.
Эта была иной. Слишком… чистой, что ли.
