За пределами крупнейших региональных столиц, на перекрестке трех дорог, на берегу молодого и прохладного моря, существует город, который некогда, носил немецкое имя Cranz, или «Венок». Сие древнее поселение жило и развивалось год за годом, век за веком, являя собой небольшое скопление домиков под соломенной крышей, где ютились семьи рыбаков, стоял одинокий трактир в стиле «трех пескарей», с коморками для отдыха, расположенными на втором этаже. Это была почти идиллия, лаконичное и полное слияние с самой природой, честное проживание жизни в прекрасных интерьерах чистой и непорочной действительности. Кто сейчас помнит лица и имена древних жителей этого рыбацкого поселка? Красота и загадочность их душ ушла от нас безвозвратно, прервав чреду рождений и смертей, в тот момент, когда проживающее на побережье немецкое население, покинуло этот город, оставив дома, со всей обстановкой и вещами. Страшная война вмешалась в судьбы людей, полностью изменив и ход жизни самого приморского городка.
Теперь здесь стали говорить по русский, хотя, этот город и раньше, в начале двадцатого века, слышал эту речь. Самыми желанными гостями на немецком курорте были граждане российской империи, оставляющие здесь золотые царские рубли за бальнеологические и грязевые услуги. Но теперь здесь поселились жители советской страны, победившие немецких национал – социалистов, которых вел за собой, истеричный лидер, по фамилии Гитлер. Город лежал перед русским человеком, почти не тронутым, цельным, готовым к продолжению своей исторической жизни, принимая новых жителей, в свои каменные объятья.
Надо сказать, что немецкие бюргеры, были жителями культурными, хозяйственными. Они создавали уют, высаживали розы в палисадниках, мыли с мылом мостовую, уложенную булыжником, поэтому город всегда был свеж и прекрасен. Но такими хозяйственными педантами жители Пруссии были не всегда. Во времена далекого средневековья население было темное и очень некультурное. Жители выливали помои из окон своих комнат, прямо на мостовую, спали на улице, перепив в трактире лишнюю рюмку шнапса, использовали закутки города для оправления своих естественных малых и больших нужд. Это кажется сейчас, невероятным, но трудолюбие и любовь к порядку, вбивалось в сознание немецкой нации с помощью жесткого наказания кнутом и большими денежными штрафами. Так, год за годом, под страхом непрерывного наказания, у них появилось долгожданное чувство педантичности и желание поддержания идеального порядка. Да, за бюргерами угнаться было невозможно, их города были прекрасны, чисты, совершенны. На полях, опутанных сетью дренажных каналов, спела пшеница, упитанные коровы давали парное молоко, курорты принимали гостей, жизнь кипела во всех ее наивысших проявлениях. И всем казалось, что так будет вечно.
