Я горел.
Мне казалось, что огонь был не только снаружи, но и внутри.
Пламя нещадно поглощало меня, сжигая кожные покровы, наполняло
удушливой гарью легкие.
Нестерпимый жар ввергал мой устойчивый организм в шоковое
состояние. Как бы ни было крепко шайрасское тело, и оно не могло
сопротивляться пламени.
Я чувствовал, как тлеют ресницы. Плотно сжимал веки и закрывал
лицо руками в надежде спасти глаза.
Ощущал, как от запредельной температуры кожа шла пузырями. И в
какой-то момент, кроме омерзительного запаха сгоревшей плоти
перестал осязать все остальное.
Теряя сознание, хрипло кричал, больше не в состоянии терпеть эту
пытку.
Я сгорел дотла.
Чтобы воскреснуть.
Туман.
Он клубился вокруг меня густым полотном. В тумане надежно
скрывались очертания обоих витиеватых берегов. Можно было только
увидеть, как причудливыми лапами из ватной мглы торчали ветки
деревьев.
Морок мне на руку. Я надежно был спрятан в белой пелене. Как и
река, в которой я беспомощно лежал. Ее ледяные потоки охлаждали и
приносили хоть небольшое облегчение. Не могу восстановить в памяти,
как оказался здесь. Но мое измученное тело прекрасно помнило
касания огня.
Пробуждение пару дней назад было таким, что я бы предпочел не
просыпаться никогда. Даже маленький ожог на теле приносит весомые
неудобства, неотступно напоминая о себе каждую секунду. По моим
соображениям, ущерб был огромен, огонь повредил семьдесят —
восемьдесят процентов поверхности кожи. Боль причиняла невыносимые
страдания. Я бы хотел забыться, но не мог. Холодная вода отвлекала,
но не настолько, чтобы я был в состоянии задвинуть телесную муку на
задворки сознания или изолировать ее. Она назойливо заставляла
искать более холодные течения, постоянно менять положение тела в
воде. Но это помогало сла́бо и ненадолго. Мне оставалось терпеть.
Временами от невыносимых ощущений я погружался в небытие. Но даже
тогда ощущал терзания. Боль пекла. Жалила. Уничтожала собой.
Я знал, что мне нужно пить. Вода в реке была противна. Возможно,
сама по себе. А может, из-за моих сожженных рецепторов. Мало того,
что все пахло и имело вкус гари, вода несла в себе тупое
послевкусие затхлости и чего-то непонятного. Но за неимением другой
жидкости я пил. Знал, что заражения можно не бояться благодаря
шайрасскому иммунитету, но вкуснее от этого мутная жижа из реки не
становилась. Однако, она помогала очищать организм от токсинов, а
их было с избытком из-за массивных ожогов. И что немаловажно, вода
была холодной.
