Здравствуй! Ах, да, к кому же я обращаюсь, спустя столько лет, прошедших после моей смерти? Прошло очень много лет, но это – лишь по земным меркам; в мире ином, где я сейчас нахожусь, минуло по моим ощущениям год или два. Мои мысли стремительно бегут, как и при жизни, но об этом мало кто знал, ведь все принимали меня всего лишь за глупую блондинку. А это было не так, далеко не так.
Ах, да, я, Мэриллин, обращаюсь к этому миру; я давно мечтала об этом, потому что обо мне написано столько книг, так как люди, мои поклонники и фанаты, интересовались моей судьбой, моими успехами…., но не мной самой, не моей душой.
Никто из живущих не слышал меня. Никто! А я многим хотела поделиться….но как? Нужно было найти подходящего медиума, кто бы реально слышал меня, понимал бы мою боль, мои душевные раны, которых насчитывалось много. Мама хотела, мечтала выкроить из меня вторую Джин Харлоу – великолепную блондинку с немного грубоватым голосом. Я разочаровала свою мать! Я многих разочаровывала в жизни, в том числе и Артура, которым я так восхищалась. Но я не смогла простить его предательства. Не смогла…..
Джин тоже была моим кумиром какое-то время, до тех пор, пока я не придумала своего собственного, но он в последствии и погубил меня, потому что это был, всего лишь, мой образ, но не я сама. Даже после своей смерти мне не удавалось выйти из этого образа, несмотря на то, что я страстно хотела этого. Жить, когда образ (мёртвый образ, созданный тобой же), диктует тебе, как жить, как думать…..это ужасно! И вот, наконец, мне удалось найти того человека, которая согласилась стать моим посредником.
Я чувствую себя виноватой перед ней, ибо однажды я предложила ей свой образ, чтобы самой стать от него свободной. Мне казалось, что это предложение было довольно заманчивым – какая женщина откажется от мужского почитания!
Но моя медиум отказалась.
– Почему? – удивилась я, – ты станешь известной, ты оставишь свой след на этой земле, как оставила его я. Гораздо проще использовать уже готовое, чем создавать новое.
– Это – тяжёлое бремя, – ответила девушка.
– Ты права, – разрыдалась я, – но что же мне делать? Этот образ до сих пор давит на меня, не позволяя стать свободной.
